Походы русских войск при Иване III - [155]

Все три описания, расходясь в деталях, единодушно свидетельствуют, что между главными силами русских и литовцев произошло решительное сражение, закончившееся полным, катастрофическим разгромом войск великого князя Александра и соответственно блистательной победой войск государя всея Руси — самой большой победой на поле сражения после Куликовской битвы. Такое сокрушительное поражение неприятельского войска, закончившееся пленением его главнокомандующего со всей свитой, едва ли могло быть достигнуто только простым фронтальным ударом, который бы мог заставить противника бежать с поля сражения. И рассказ Уст. летописи, и рассказ Герберштейна рисуют правдоподобную картину окружения неприятельских войск или, по крайней мере, их основной части во главе с гетманом. Это свидетельствует о высоком уровне тактического искусства русских воевод.

Кто же были эти воеводы в день 14 июля? По разрядным книгам, «воеводы были по полком по росписи».

«В Большом полку князь Семен Иванович Стародубский… да князь Василий Иванович Шемячич, да великого князя воевода князь Данило Васильевич Щеня.

В Передовом полку князь Михаило Федорович Телятевский, да князь Петр Васильевич Оболенский, да князь Володимер княж Борисов сын Туренин.

В Правой Руке князь Осиф Ондреевич Дорогобужский, да князь Федор Васильевич Оболенский, да князь Иван Михайлович Воротынский с Татары.

В Левой Руке князь Володимер Ондреевич Микулинский да Дмитрий Киндырев, да Петр Житов.

В Сторожевом полку — Юрьи Захарьин да Иван Шадра».

Эта новая «роспись» вступила в силу за несколько дней до сражения, после соединения войск средней и резервной групп. По новой росписи Юрий Захарьин, возглавлявший до этого среднюю группу в качестве воеводы Большого полка, был переведен на должность первого воеводы Сторожевого полка. Воевода, только что взявший Дорогобуж, обратился к великому князю с письменным протестом: «…в Сторожевом полку ему быти не мочно», «то мне стеречи князя Данила». Великий князь ответил строптивому воеводе через своего посланца князя Константина Ушатого: «Гораздо ли ты так чинишь?.. Ино тебе стеречь не князя Данила, стеречи тебе меня и моего дела. А каковы воеводы в Большом полку, таковы чинят и в Сторожевом полку. Ино не сором тебе быть в Сторожевом полку».[890]

В этой «речи было писано» — «князю Данилу Васильевичю, Юрью Захарьичю, князю Федору Васильевичю Телепню, Ивану Шадре. А иные воеводы еще не сошлися».[891]

Этот обмен посланиями представляет большой интерес для характеристики верховного командования русскими войсками. Стратегический резерв (по разрядам и летописи — тверские полки вместе с отрядами служилых князей) выдвигается на помощь средней группе по известиям о движении главных сил противника. Роспись по полкам составляется в Ставке, по непосредственному указанию великого князя. В ожидании большого сражения производится перемещение воевод — на наиболее ответственный пост воеводы Большого полка, т. е. командующего войсками на поле боя, назначается самый надежный и авторитетный. Именно он, а не титулярные служилые князья, вчерашние подданные Александра Литовского, несет ответственность за руководство войсками в сражении. Попытка протеста прежнего воеводы Большого полка против своего перемещения на второстепенный (хотя и важный) пост безоговорочно пресекается. Не личные счеты по старшинству, а интересы дела государева, т. е. Российского государства, определяют назначение и функции воевод. Великий князь, находясь в своей Ставке, внимательно следит за ходом операций, принимает соответствующие решения и конкретно руководит назначениями воевод, поддерживая с ними связь через своих посланцев.

Известие об обмене посланиями между Иваном III и воеводой Юрием Захарьичем позволяет определить время соединения русских войск под командой князя Щени. Судя по тому, что известие о победе пришло в Москву 17 июля, триста верст от Ведроши до Москвы гонец мог покрыть за три дня. Юрий Захарьич обратился к великому князю, очевидно, после соединения войск и успел получить ответ еще до сражения, следовательно, соединение сил началось не позже чем за 6–7 дней до сражения, т. е. 6–7 июля. К этому времени к району будущего сражения успела подойти только часть войск. Судя по адресатам великого князя, еще не было полков Правой и Левой Руки. В течение нескольких следующих дней («многих дней», по оценке Уст. летописи) русские войска постепенно подтягивались и поджидали гетмана в приготовленной ему западне.

Герберштейн пишет, что после своего разгрома на Ведроше литовцы сдали русским Дорогобуж, Торопец и Белую.[892] Это не точно-известно, что, во всяком случае, Дорогобуж был взят до сражения. Но вполне вероятно, что разгром на Ведроше вызвал общий отход литовских войск и на северном направлении и очищение ими крепостей. Именно тогда Торопец и Белая могли попасть в руки русских войск. О взятии Торопца сообщает Разрядная книга Пространной редакции, относя это событие к 9 августа, и Вол.-Перм. летопись (без даты, но сразу после рассказа о сражении на Ведроше). О взятии Белой русские источники не говорят, но факт этот вполне возможен — выдвинутая далеко на восток, эта крепость не могла долго обороняться при общем поражении литовских войск.