Похититель детей - [152]

Она начала молиться так жалобно и страстно, как не молилась с самого детства.

Позже Беттина уже не могла точно сказать, прошло ли полчаса или всего лишь несколько минут, пока ее подруга вышла из дома. В руке она держала маленькую коробочку. Беттина никогда не сможет стереть из памяти выражение лица Марайке, потому что в тот момент, когда Марайке доскакала до нее, Беттина поняла, что случилось что-то страшное. Какая-то катастрофа, связанная с Яном.

— Я смогу доказать это на сто процентов только тогда, когда то, что я нашла, будет исследовано в лаборатории, — сказала Марайке, — но поверь мне, Беттина: здесь живет детоубийца, который в Германии убил троих, а в Италии, как минимум, тоже троих мальчиков. И, если не случится чудо, его следующей жертвой будет Ян.

Она открыла коробочку.

— Посмотри внимательно сюда, Беттина. Это его трофеи. Шесть глазных зубов на кусочке бархата. Я уверена, что это зубы Даниэля, Беньямина, Флориана, Феликса, Филиппо и Марко.

91

В доме, который ему показал Энрико, были замурованы двери и окна. «У него ужасно мертвый и пустой вид», — решил Ян. Ему было страшно и одновременно любопытно забраться в дом через небольшое отверстие, которое было пробито в замурованном окне.

Внутри было темно и сыро. В воздухе висел запах гнили и чего-то кислого. Так когда-то воняло дома в кладовке, когда за полкой с консервными банками разложилась дохлая мышь.

— Подожди немного, — сказал Энрико Яну. — Я только принесу кое-что из машины. Я сейчас вернусь.

Энрико вылез в окно. Ян присел на корточки. Увидеть он смог немного. Пол был из глины, но он не мог даже понять, был ли он сырым или просто холодным. Он медленно продвигался вдоль стены, ощупывая ее руками. Он попал лицом в паутину и содрогнулся от отвращения. Он пытался убрать паутину со своих волос, а она прилипала к пальцам, как сахарная вата к зубам. Только сахарная вата была сладкой и вообще не противной. Как раз тогда, когда он подумал, не лучше ли выбраться отсюда, вернулся Энрико. Он зажег свечу, и Ян увидел, что он еще принес собой. Одеяло, полотенца для посуды, бутылку с водой, бутылку граппы, веревки и щипцы.

Энрико улыбался в свете свечи.

— Ты должен вести себя тихо, — прошептал он. — Никто не должен знать, что мы здесь. Это тайное место, обладающее магическими силами. Нужно провести здесь одну ночь, и тогда загадать желание. И это желание обязательно сбудется.

Ян испугался:

— Я не могу остаться здесь! За мной приедет Беттина!

— Куда?

— К вашему дому!

— Когда она хотела приехать?

— Сегодня после обеда. Я точно не знаю. Наверное, часа в три или в четыре.

— А почему ты мне ничего об этом не сказал?

— Потому что все случилось так быстро, и вы сказали, что мы сразу же вернемся. Может быть, я приеду в другой раз?

— Нет.

— Но я не могу остаться!

Ян задрожал. Он знал, как быстро Беттина и Марайке начинали беспокоиться. Однажды он видел, как Беттина плакала. Это было ужасно, и он не хотел пережить такое еще раз. Эдда ушла к подруге, чтобы переночевать у нее. Но когда Марайке позвонила этой подруге в одиннадцать, к телефону никто не подошел. В двенадцать — тоже. Как и в час, и в два. У Марайке от набирания номера уже болели пальцы, а Беттина сидела в гостиной на ковре и плакала. В руке она держала любимого слона Эдды. В половине третьего Марайке попросила двоих своих коллег о помощи и поехала с ними на поиски Эдды. Ян остался с Беттиной, которая никак не могла успокоиться. До этого он не знал, что может до такой степени впадать в отчаяние и так беспокоиться.

В пять утра Марайке вернулась домой вместе с Эддой. Она нашла ее и подругу на дискотеке. Обе даже не могли себе представить, что их тайное посещение дискотеки выплывет наружу.

Марайке в ту ночь не сказала ни слова. Она молча пошла спать. Беттина обняла Эдду и разрыдалась по-настоящему. Это было невыносимо. Ян втайне поклялся, что никогда не сделает ничего такого, что бы заставило Беттину еще раз так плакать.

— Не получится, — прошептал он. — Действительно, мне нельзя. Может быть, завтра. Беттина разрешит мне переночевать здесь. И тогда я принесу с собой спальный мешок.

— Ты слишком много говоришь, — сказал Энрико. — Дети, которые слишком много говорят, действуют мне на нервы.

Ян замолчал. Он не ожидал от приветливого Энрико такого тона.

— Ложись на одеяло, — приказал Энрико. — На живот.

— Зачем?

Яну все больше становилось не по себе. Страх ледяной рукой медленно прошелся по его спине снизу вверх.

— Делай, что я тебе говорю!

Ян лег на одеяло. Его сердце билось так, словно готово было выпрыгнуть из груди.

Энрико захватил руки Яна и привычным движением стал связывать их за спиной. Ян попытался сопротивляться.

— Прекрати, — прошипел Энрико, — иначе я сделаю тебе ужасно больно!

Когда Ян, связанный по рукам и ногам, с завязанным полотенцем ртом, лежал на земле, Энрико вытащил из кармана нож и разрезал на нем одежду.

«Мама, — мысленно умолял Ян, — забери меня отсюда. Пожалуйста, приди и помоги мне! Ты же всегда знаешь, кто убийцы и где они находятся. И у тебя же есть пистолет! Марайке! Беттина! Эдда!» А затем он вспомнил о Гарри, который сидел в тазу в таком же плену, как и он. «Я отпущу тебя! — поклялся он. — Когда выйду отсюда, я отпущу тебя на свободу, и тебе не надо будет ехать со мной в Германию».