Похищенные часы счастья - [14]

— С удовольствием, — ответил он быстро. Он наклонился к ней, его серые глаза ярко блестели. — Я на все готов для вас.

— Из благодарности за хлеб с вареньем, чай и папиросы? — рассмеялась Ди. — Ведь это все, что я для вас сделала.

— Вы спасли мне жизнь. Вот что вы для меня сделали, — промолвил Филипп очень тихо.

Раздался голос миссис Джерри, громкий и властный:

— Пора тушить свет!

— Потушите лампу, — сказала Ди, — ведь мы прекрасно можем разговаривать и в темноте. Тем более, что теперь полнолуние и можно сесть у окна.

Ди пододвинула кресло к открытому окну. Филипп облокотился о подоконник.

— Испытывали вы когда-нибудь, что такое одиночество? — неожиданно спросила Диана.

Он поспешно кивнул.

— И даже очень часто. Особенно сильно чувствую я его в такие ночи, как сегодня, когда в разлитом кругом серебристом свете рельефно выступают темные тени и листья деревьев. Тогда я выхожу из дому и отправляюсь гулять. И иду обычно в сторону Кью… Там, не доходя до Кью, есть фруктовый сад, деревья в нем рано расцветают. Я часто хожу туда, любуюсь ими, вдыхаю их нежный аромат. Сад примыкает к самой дороге, тут же проходит линия трамвая, но… — и он глубоко вздохнул, — поверьте мне, весной он кажется уголком потерянного рая, отрезанным от внешнего мира и живущим своей особенной жизнью.

Ди протянула ему руку.

— Мне нравится то, как вы смотрите на вещи, как вы понимаете их, — сказала она, — будем друзьями.

— Разве мы уже не друзья с вами? — спросил он. Он взял ее руку и прижал к своим горячим губам. Затем, словно угадав ее испуг перед этим внезапным порывом, рассмеялся:

— Это французское начало во мне делает меня несдержанным. Не сердитесь.

— Я не сержусь, — ответила она.

Она не сердилась, но эта мимолетная ласка с новой силой пробудила в ней воспоминание о прошлой ночи, о песенке Кармен, о склонившемся над ней лице Гюга. Словно меч, отравленный каким-то сладким ядом, воспоминания эти пронзили ее сердце.

Она слышала голос Филиппа, но он доносился до нее как бы издалека.

— Мне пора уходить, — говорил он, — уже поздно.

Он стоял возле нее, ожидая ответа.

— Я зайду за вами завтра утром. Мы отправимся вместе на поиски работы. — Он подождал минуту, затем добавил поспешно: — Мы с вами друзья, не правда ли? Могу я звать вас уменьшительным именем? И вы, пожалуйста, зовите меня так.

Ди заставила себя вернуться к обыденной жизни, оторваться от прекрасной мечты.

— Конечно, — сказала она глухо.

— Итак, покойной ночи, Ди!

Она сделала усилие и постаралась сбросить с себя полное ко всему равнодушие, снова овладевшее ею.

— Покойной ночи, Филь!

ГЛАВА VI Ее нет

— Какая досада! — воскликнул Гюг.

Он ехал на обед к премьер-министру. И вдруг в ту минуту, когда такси огибало Уайт-холл, вспомнил, что просил Диану позвонить ему по телефону в восемь часов.

Часы как раз били восемь.

— Остановитесь у ближайшей телефонной будки, — сказал он шоферу.

Нетерпеливо назвал он номер своего телефона.

— Занято, — прогудел голос.

С подавленным восклицанием он повесил трубку. Очевидно, в эту самую минуту Диана звонила ему. Неприятный осадок оставался у него на сердце, пока он не приехал на Доунинг-стрит. Здесь, среди оживленной беседы, осадок исчез.

Это был чисто деловой обед, без дам. Гюг понимал, что приглашение на этот обед повлечет за собой, вероятно, другое приглашение, но уже не к обеденному столу, а туда, где решаются судьбы нации. После обеда он отправился с Гарроном в оперу. В Ковент-Гардене давали «Кармен». Когда они раскрыли двери в ложу Гаррона, до них донеслись звуки песни тореадора. Во второй раз за этот вечер Гюг вспомнил о Диане.

— Чувствуешь, как кровь начинает быстрее течь в жилах, когда слышишь эту музыку, полную огня и жизни, не правда ли? — лениво говорил Гаррон, глядя на Гюга. — Клянусь вам, Гюг, вы помолодели на двадцать лет, вы выглядите сейчас совсем юношей.

Гаррон был одним из наиболее влиятельных людей своего времени: он держал в руках власть с такой легкостью, с какой другой держит папиросу. Гюг постарался отделаться от нахлынувших воспоминаний, которые, несмотря ни на что, заставляли сильнее биться сердце.

— Я уже покончил с такого рода делами, — сказал он поспешно, — я ушел от всего этого, дорогой друг. Меня интересует теперь в жизни только то, что может дать пищу уму.

— Дизраэли приписывают слова, что все могущество, доступное человеку, не стоит одной улыбки женщины, любимой женщины, конечно, — произнес Гаррон.

— Он сказал это в то время, когда уже устал от власти, — сухо заметил Гюг.

После окончания оперы он отвез Гаррона домой и, отпустив автомобиль, пешком вернулся к себе. Том открыл ему дверь и следом за ним вошел в комнату.

— Мисс Лестер звонила вам, сэр, как только вы уехали, — сказал он. — Она спрашивала, не поручали ли вы мне что-нибудь передать ей. Она просила сказать вам, что у нее все уладилось.

— Мисс Лестер, — повторил Гюг. Он был погружен в чтение письма из деревни, от своего управляющего. — Да, я помню. Значит, она передала, что у нее все уладилось?

Он вошел в спальню и зажег свет. Какая-то записка лежала на его туалетном столе. Он с удивлением подумал, от кого бы она могла быть.