Похищенные часы счастья - [13]

Однако среди этих бодрых рассуждений щемящее чувство одиночества снова овладело ею. Диана старалась побороть его; подняв голову, презрительно щуря глаза, она смотрела в пространство.

— Мне будет легче, если я услышу человеческий голос, — сказала она громко.

Не было еще десяти часов, и, наверное, хозяйка меблированных комнат, миссис Джерри, находилась еще на кухне. Ди открыла дверь, выходящую на темную площадку лестницы, намереваясь спуститься вниз, чтобы перекинуться с хозяйкой хотя бы несколькими банальными словами.

Выйдя на лестницу, она споткнулась обо что-то и чуть не скатилась вниз. Темный предмет, на который она так неосторожно наткнулась, издал слабый стон. Ди опустилась на колени, ее глаза, освоившись с темнотой, различили фигуру мужчины, упавшего на лестнице.

— Вы больны? — спросила она, осторожно тронув его за плечо. — Позвольте, я помогу вам.

— Мне уже лучше, — сказал он слабым голосом, — мне кажется, я потерял сознание. Но сейчас уже все прошло.

Он попытался встать на колени, но опять упал.

— Позвольте мне помочь вам, — сказала Ди с решительным видом. — Моя комната здесь рядом. Обопритесь о мою руку, я помогу вам дойти до нее; вы сможете отдохнуть там, пока вам не станет лучше.

С помощью Ди, шатаясь, добрел он до дверей ее комнаты. Здесь, при свете газа, она могла рассмотреть его; это был юноша, почти мальчик, худенький, с густыми, спутанными волосами и бледным лицом.

— Только не подумайте, что я пьян, — с трудом произнес он.

— Это бы меня нисколько не испугало, — сказала Ди спокойно. — Мне нередко приходилось приводить в чувство пьяных людей.

Она вспомнила возвращение отца домой после «легких эскапад от бдительного ока», как он их называл, и свои хлопоты над ним.

— Через минуту я окончательно приду в себя, — сказал юноша.

— Но вы совсем больны, — ответила Ди и вдруг, по интуиции — этому шестому чувству, которым обладают все женщины, поняла, что случилось с юношей.

— Если бы вы попробовали съесть кусочек хлеба с вареньем, — сказала она поспешно, чувствуя, что краска заливает ее щеки. — У меня, к сожалению, больше ничего нет, я… не обедала дома.

Она отрезала несколько ломтиков хлеба и намазала их вареньем.

— Я как раз спускалась вниз, чтобы принести чаю, — прибавила она. — Вы обязательно должны выпить со мной чаю. Ведь это вам не повредит.

Она быстро сбежала с лестницы и направилась прямо к миссис Джерри.

— Вот шесть пенсов, — сказала она, протягивая ей монетку в виде залога будущей дружбы. — Будьте так милы, миссис Джерри, еще более милы, чем всегда, и дайте мне кипятку. Скажите, кто этот юноша, который живет рядом со мной, — блондин с серыми глазами и темными ресницами?

— Это иностранец, француз, по фамилии что-то вроде Дюран. Он уже две недели мне ничего не платит, к пятому числу ему придется освободить комнату, если у него до того времени не будет денег. Безработный. Все та же история. А вы, мисс Ди, нашли себе какую-нибудь работу?

— Нет еще, — ответила Ди беззаботно, — но, конечно, человек с моими талантами не может остаться непризнанным, не так ли, миссис Джерри?

— Это никогда нельзя знать заранее, — ответила миссис Джерри серьезно.

Ди звонко расхохоталась.

Поднявшись в свою комнату, она с удивлением увидела, что от целого хлеба осталась одна горбушка, но зато на бледных щеках юноши появился признак румянца.

— Я… — он вскочил на ноги, и Ди заметила, как дрожат его руки, которые он поспешил засунуть в карманы пиджака. — Я просто умирал с голоду, — невольно вырвалось у него. — Я съел почти весь ваш хлеб. Но, клянусь, я заплачу вам за него. Я не хотел говорить вам, что голоден, но когда вы вышли из комнаты, я почувствовал такой ужасный голод, что не мог удержаться и съел почти все.

Ди посмотрела на него: щеки его опять побледнели, но глаза сияли.

— Не стоит говорить об этом. Я так рада, — пробормотала она несвязно и поставила на стол чайник и две чашки.

— У нас осталось еще несколько ломтиков хлеба к чаю, — сказала она весело. — А вот пять папирос. Это дешевый сорт, но они мне нравятся. Мы можем курить и разговаривать. Меня зовут Ди Лестер. У меня здесь никого нет. Да и во всей Англии у меня нет никого близкого.

Юноша выпрямился. Улыбка промелькнула на его губах.

— И у меня тоже, — сказал он. — Мое имя — Филипп Дюран. Я француз, вернее, мой отец был французом, но мы уехали из Парижа, когда мне было всего пятнадцать лет. Через год он умер здесь, в Лондоне. С тех пор, вот уже пять лет, я живу совсем один. Я работал наборщиком в одной типографии, но этой зимой она закрылась, и с тех пор я безработный. Вот и вся моя биография. Моя мать умерла, когда я был совсем малюткой.

— У меня тоже нет матери, — сказала Ди. — А теперь и отец как бы умер для меня — он вторично женился.

— Я никогда не забуду, что вы для меня сейчас сделали, — сказал Дюран. — Теперь у меня снова есть силы двигаться, ходить искать работу. Мне было очень плохо, я чувствовал себя сегодня настолько больным, что не мог никуда пойти, хотя мне дали адрес одного места, где я мог бы, вероятно, получить работы. Завтра я отправляюсь туда.

— Я тоже ищу работу, — сказала Ди, — и возьмусь за все, что угодно. Может быть, вы сможете помочь мне?