Погружение - [3]

Я никогда не чувствовала этого раньше. Не по-настоящему. Даже с Финном. Это тревожило меня, и я призадумалась, смог бы человек продолжать думать после того, как его ударили по голове.

Мгновенно. Физически. Химически.

Первобытно.

«Просто сорви мою одежду», — думала я. — «Просто разорви мою одежду и возьми меня прямо здесь, в коридоре!»

Он улыбнулся и выпустил мою руку. Можно было подумать, что сделал он это неохотно, словно его мозг приказал ему это сделать, и он, наконец, согласился. Я улыбнулась в ответ кокетливой улыбкой. Перекинув свой хвост на плечо, я играла с прядями и кусала нижнюю губу. И тогда реальность нахлынула, как дождь с градом, большие куски льда бились об меня и кричали хором: «ТЫ НА ПОХОРОНАХ!».

Я посмотрела на шикарного парня, мои щеки побелели.

— Боже мой, — прошептала я.

Он смотрел на меня с минуту, прежде чем спросить.

— Вы в порядке?

Я покачала головой и медленно пошла к церковной двери. Он шел следом.

— Я выгляжу ужасно, я выгляжу ужасно, я выгляжу ужасно, — шептала я, снова и снова. Мне было наплевать, если он меня слышит.

Какого черта я делаю? Пытаюсь заигрывать с парнем на похоронах моей лучшей подруги? Как я могла даже на секунду забыть, что я на похоронах? Предполагалось, что я буду нести тяжелую черную скорбь, чтобы соответствовать своему черному платью и черному сердцу, а не хлопать ресницами и не фантазировать о безумном сексе с незнакомцем. Было так смешно, что горячий парень может заставить меня забыть о том, что существуют кое-какие приличия? Или позор?

Свернув за угол, я увидела, что моя мама ждет меня. И тогда я подбежала к ней, бросилась в ее объятия, и преступные слезы вырвались наружу.

— Бруклин, — прошептала она, обнимая меня крепче. — Все хорошо, — проворковала она, гладя по моим волосам.

— Я ужасный друг! — застонала я. Я увидела нечеткие очертания парня, проходящего мимо нас и направляющегося к двери.

— Нет, ты не ужасный друг, — ответила моя мама.

— Нет, ужасный! Я даже не знаю, зачем я здесь!

Бэт ненавидела мои сопли! Но она больше не скажет мне этого!

— Брук, — сказала мама. — Я хочу, чтобы ты успокоилась. Мы ведь говорили об этом. Ты знала, это будет нелегко, но она была твоей лучшей подругой на протяжении всех этих лет. Ты думаешь, она бы не хотела, чтобы ты была здесь?

— Нет, не хотела бы! — плакала я.

— Да, она хотела, — сказала мама. — Теперь мы должны идти.

— Я не могу!

— Брук, Бэт была твоей лучшей подругой, — сказала мама, изо всех сил пытаясь сохранять терпение.

— Нет, не была! Не после того, что я сделала! Я все испортила! Я долбанная шлюха! — рыдала я, качая головой из стороны в сторону.

— Милая, не произноси такие слова, как «долбанная» и «шлюха» в церкви, — ответила мама.

Я только всхлипнула громче.

— Ты можешь сделать это, — подбадривала меня мама.

Я стояла на своем, яростно тряся головой, отказываясь идти.

— Бруклин Райт! — зашипела мама, толкая меня и хватая за предплечье. Она сжала слишком сильно, и я пискнула от дискомфорта. В ее голосе больше не было нежности.

— Возьми себя в руки. Это не ты. Перестань делать это. Ты идешь в церковь, чтобы отдать свое почтение подруге, ты собираешься сделать это ради Бэт. Ты меня понимаешь?

Я сглотнула и вытерла лицо.

— Ты меня понимаешь? — повторила мама.

Я нехотя кивнула, и она взяла меня за руку, ведя через двери.

Церковь пахла печалью и чувством вины. Я представляла себе, что все думали, будто они ответственны в некотором роде за смерть восемнадцатилетней девушки. Я чувствовала себя виноватой, но моя вина была совсем другого рода. Я не довела свою лучшую подругу до самоубийства, но меня все равно не было с ней в тот момент, когда она сильнее всего нуждалась во мне. Я была так погружена в свои тайные желания — желая ее бойфренда, Финна. Скрывалась. Обманывала ее. Медленно разрушала нашу дружбу, которая крепла с момента, когда нам было по пять лет. Я была ужасной подругой, и она узнала об этом. Потом я попыталась поступить правильно, сказав Финну, что все кончено, объяснив, что не могу больше предавать свою подругу, а он хотел знать, чем тогда, по-моему, мнению, мы с ним занимались.

Разве это не то же самое? Не предательство?

Я скользнула на скамейку в глубине церкви, обводя толпу взглядом в поисках Финна. Я знала, что он будет здесь, должно быть у него стальные нервы. Он изменял Бэт. Разбил ей сердце. Хуже всего было то, что я была его сообщницей. Я позволила разрушить мою дружбу.

И, видимо, он не чувствовал вины за это. «Сердцу не прикажешь». Вот что он сказал мне однажды.

Думаю, он просто украл эту фразу из дерьмового фильма.

Не могу поверить, что запала на него. Не могу поверить, что сижу здесь, сейчас, возложив на него ответственность за все. Какая неудачница. Не он. Я. Я провела пальцами под глазами, размазывая недавно нанесенную тушь, продолжая высматривать Финна, но нигде не могла его найти. Он был в отчаянии, и поэтому мне необходимо найти его. Мне нужно взглянуть ему в лицо и ничего, если это лишь усилит страдания, которые я по праву заслужила. Я нуждалась в нем, чтобы он помог мне наказать себя за боль, которую я причинила Бэт.

Сделав долгий, глубокий вдох я выдохнула медленно, неторопливо, и увидела того самого красивого парня. Я снова глубоко вдохнула, чувствуя, как мое сердце сжимается, испытывая боль из-за стыда за свое поведение.