Погребенные тайны - [46]

— Все до единой помехи видеосигнала в точности совпадают по времени с вылетами с аэродрома Национальной гвардии Пиз.

— Портсмут, Нью-Хэмпшир.

— Нет-нет, — возразила она. — Не все так просто. Похитители могут находиться где угодно в радиусе примерно от пяти до сорока миль.

— А уточнить никак нельзя? Триангуляционную съемку сделать, например?

— Данных не хватает. У меня только и есть, что три помехи на видео примерно через десять секунд после взлета трех «Боингов КС-135».

— Это уже больше чем достаточно, — сказал я. — Ты знаешь направления полета, наверное, и скорость, с которой они взлетают, знаешь, так ведь? Можно определить место с точностью до десяти миль.

Зазвонил мой «блэкберри». Я взглянул на него и увидел, что это Диана.

— Привет, — сказал я. — Ты получила то фото, что я послал.

— Это еще не все, Ник, — сказала она. — Кажется, мы его нашли.

— Вы нашли Жукова?

Голос у Дианы был звонкий от волнения.

— Мы перехватили звонок с его мобильного.

— В Нью-Хэмпшире?

— Чуть западнее Конкорда. Выдвигаемся на север.

— Ты едешь туда с группой захвата?

— Они затребовали все силы поддержки, боевые и небоевые. Я им нужна для наблюдения вне радиуса действия группы захвата. Я не буду на самой линии огня.

— Назови мне точное место.

— Это дом у дороги, за городом. Тебе туда нельзя. Ты же знаешь. Это операция ФБР.

Я сделал медленный вдох.

— Диана, послушай. Я не хочу, чтобы она погибла, когда группа захвата вломится туда со стрельбой и криками. Я хочу, чтобы она осталась жива.

— И они хотят того же. Спасение потерпевших — это всегда наша первоочередная задача.

— Я говорю не о намерениях. Я о методах.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Он там один прячется? Или это то самое место, где он закопал Алексу? От этого полностью зависит, как надо действовать.

— Мы не знаем, там она или нет.

— Стоит ему услышать, как ветка хрустнет, или увидеть, как толпа парней в камуфляже выходит из леса, — и он ее убьет. Он уже угрожал затопить могилу, и я не удивлюсь, если он устроил все так, чтобы это можно было сделать на расстоянии.

— Не может такого быть. Она — его единственный козырь.

— Диана, этот парень не действует по обычным правилам. Рассчитывать на это — значит опасно его недооценивать. Он хочет затопить ее могилу или перекрыть ей кислород — и наблюдать за этим на экране компьютера. Он хочет посмотреть, как она будет умирать.

— А зачем тогда требовать выкуп?

— Он рассчитывает получить кучу денег, а потом убить ее. Скажи командиру группы захвата, что я ему пригожусь. Скажи, что только я один знаю все о Владимире Жукове.

Пока я ехал на север по 93-й, начался дождь — сначала несколько капель в виде предупреждения, а затем яростный ливень. Дорогу было почти не видно. Обычно я люблю капризы погоды, но не в этот раз. Казалось, что так отражается охватившее меня волнение. Инстинкт подсказывал, что ничем хорошим это не кончится.

Тогда я включил музыку на полную громкость. К тому времени, как я доехал до границы с Нью-Хэмпширом, я уже несколько приободрился. Тут пришлось выключить звук, чтобы ответить на звонок.

Звонила Диана, чтобы назвать место, где сосредоточилась группа захвата.

— Мы расположились на автостоянке в двух милях от дома, — сказала она. — Ты будешь со мной, в команде наблюдения. Но это значит — на территорию захвата не соваться.

— Годится. Я сейчас где-то милях в тридцати, не больше.

Через сорок пять минут я уже сидел на пассажирском сиденье черного внедорожника. Диана была за рулем. Под форменной курткой у нее был бронежилет третьего класса защиты — незаметная пулезащитная экипировка.

Дождь все хлестал. Мы остановились у края леса, как выражались в группе захвата, на «желтом рубеже» — у самой линии операции. «Зеленый рубеж» обозначал воображаемую черту вокруг дома. «Зеленый рубеж» — значит, игра началась.

Правду сказать, мы были всего лишь наблюдателями. Моя роль была скромной и четко определенной: если они захватят русского живым и он откажется сотрудничать, меня соединят с ним по радио, чтобы я с ним поговорил. Не лично — только по радио.

Мы стали ждать. И все вокруг, кажется, ждали сигнала. Напряжение чувствовалось в воздухе.

Наконец Диана спросила:

— Тебе туда хочется, да?

Я не ответил. Я все обдумывал ситуацию. Что-то тут было не так. Я сказал:

— Можно твой бинокль на минутку?

Она протянула мне бинокль. Я покрутил окуляры, и домик оказался у меня перед глазами. Не фермерский, а скорее охотничий. Трава кругом высокая, буйно разросшаяся — по пояс, пожалуй. Машины рядом не видно, ни легковой, ни грузовой.

Я вернул Диане бинокль.

— Что-то не то.

— Как? Номер телефона был точно его, никаких сомнений.

— Выход всего один, и мы торчим прямо перед ним. За домом заросли. Он бы там не прошел, застрял бы в кустах сразу же. Тут он как в ловушке. Он бы не выбрал такой дом.

— Может быть, выбирал не он, а люди Наврозова.

— Не думаю, что он позволил бы кому-то решать за него. Он не любит ни на кого полагаться.

— Это твое мнение, и оно основано на сведениях из старых кагэбэшных материалов, полученных из третьих рук.

— Я не вижу тут генератора, а ты? Как он в Интернет выходит, черт возьми? И спутниковой тарелки нет. Да и непрофессионально это.