— Рядовой Бону, где ваше внимание? — сердито заметил младший лейтенант.
«Хорошенькое дело, где мое внимание... А сам-то, когда ездили к соседям на собрание, во время просмотра кинокартины смотрел больше не на экран, а туда, где сидела Люцинка».
Сбросив газ, Архип выправил машину и старательно объезжал теперь каждую ямку. Ему хотелось быть самым бдительным и сверхвнимательным, да разве такое воспоминание сразу выкинешь из головы? Встретил ее однажды на Черной Ганьче во время купания. Она в ярко-красном купальнике на том берегу, а он на этом в синих казенных трусиках. Начали перекидываться разными словечками через чистую, медленно текущую водичку. Один раз встретились ненароком, другой, вели тихую перекличку о том, о сем. А потом Архип увяз в этой истории и совсем потерял голову. Стал бегать па речку при всяком удобном случае, даже неприятности начались со старшиной Алексеенко. Однажды так закипела молдаванская кровь — не выдержал, переплыл на ту сторону, плюхнулся мокрым телом на песок и тут же сердце свое горячее положил к ногам Люцинки. Она испугалась и убежала. Одному богу известно, как об этом узнал майор Засветаев! Возможно, от отца Люцинки. Они дружат домами. Результат — перевод. Сам виноват: поступил, как последний глупец, обрушил на девушку такие слова и не удосужился узнать, сколько Люцинке лет. На вид-то хоть завтра в ЗАГС веди, а на деле шестнадцать, с малым шажком на семнадцатый...
Архип снова чуть не зевнул предательскую ямку — успел вывернуть в самый последний миг. Дорога шла под уклон к речке Запсие. За обочиной проплывало желтое люпиновое поле. За мостиком сначала мелькнули мальчишечьи капелюхи рижского образца, затем вынырнули велосипеды. Терехову казалось, что двигались только ноги велосипедистов, а колеса стояли на месте. Он решил опросить этих парнишек и приказал шоферу ехать тише.
Еще с моста, заметив приближающуюся машину, ребята свернули с дороги и сошли с седел. Машина промчалась мимо и обдала мальчиков пылью. Юстас и Пятрас помахали пограничникам руками и стали выводить велосипеды на дорогу. С рыбалкой у них ничего не вышло — клев был слабый, пощипали в лесу малины и решили поехать в другое место. Однако оседлать своих железных коней они не успели. Проскочив мост, «газик» остановился. К мальчикам шел офицер с пистолетом на боку. Подойдя ближе, он поздоровался. Пристально и строго блестели его глаза, когда он начал расспрашивать дотошно, где они были и что делали.
— Да немножко рыбачили тут, на Запсие, — отвечал Пятрас. Он был словоохотливый и общительный парнишка, всегда заговаривал первым. Юстас поначалу казался тугодумом и включился в разговор не сразу.
— Много поймали? — спросил Терехов.
— Где там! — певуче произнес Пятрас и махнул рукой. — Попались ершики, малюсенькие такие...
— Надо на озеро. Там лучше клюет.
— Ясно, что лучше, — вступился в беседу Юстас. — Но нам не дали туда доехать...
— Кто не дал? — спросил младший лейтенант.
— Да тут... один дядечка... — сказал Пятрас и неловко отвернулся.
— Он что, не разрешил рыбачить?
— Еще бы он не разрешил...
— Погоди, Юстас. Я сам все объясню товарищу офицеру.
— Ну так и объясняй... — Юстас все еще ощущал во рту вкус шоколада, и ему хотелось плюнуть с досады.
— Еще утром, когда поднималось солнышко, — продолжал Пятрас, — нам туточки, за лесочком, повстречался дядечка с большой такой сумкой.
— Что за дядечка? — спросил Терехов.
— Да местный, из-под Раздияя, говорит, в отпуск приехал.
— Откуда приехал?
— Юстас, откуда дядечка приехал?
— А я знаю?
— Он что-то говорил, а я уже не помню. — Пятрас виновато посмотрел на офицера. — Он так устал, сам хворый, еле-еле ногами двигает, а сумка тяжеленная. Где-то у него родня туточки. Нам так стало его жалко...
— Да перестань тараторить со своей жалостью! — сердито прервал его Юстас. — Здоровенный дядька... что твой дубовый чурбан. Это ты раскис перед ним и отдал свой велосипед, потому и рыбалка нашу тю-у-у-у!
Пятрасу явно не понравилось нападение Юстаса. Повернувшись к нему, он вызывающе спросил:
— А почему бы и не подвезти уставшего человека?
— За чеколядку ты бы, конечно, потащился с ним до Бабтай... — Лицо Юстаса стало красным от возбуждения.
— Как будто я один лопал эти чеколядки! Вот интересное кино!
— Чеколядки... Что это такое? — спросил младший лейтенант, глядя то на одного, то на другого.
Юстас сконфуженно склонил голову. У него отпало желание задираться с Пятрасом. От подарка-то он все-таки не отказался, хоть и раскаивался в этом. Не принято было у них, в литовской семье, принимать какие-либо подношения от незнакомых людей.
— Это так по польски шоколад, — ответил он неохотно и тихо.
— По-польски? — все больше начиная удивляться, спросил Терехов.
— Да-а-а!
— Почему по-польски!
— Там так написано...
— А ну покажи! — потребовал Терехов и протянул руку.
Беспомощно растопырив руки, Юстас вдавил голову в плечи.
— Съели? — догадался Терехов.
— Да-а-а, — виновато протянул Пятрас с таким видом, будто бы он один съел шоколадки и не поделился с этим славным офицером.
— Обертку выбросили?
— Конечно, — ответил Юстас.
— Далеко? — Терехов нахмурился.
