Поговорим о странностях любви - [18]

Шрифт
Интервал

Что, заболтала я тебя? Ну и хорошо. Хуже нет, чем ждать. Там-то уже ничего: раз-два, следующая! Провалилась, проснулась, и все дела. Но помнить будешь всю жизнь. И кобеля своего белобрысенького ненавидеть. Дня три. А он станет за тобой ходить, в глаза заглядывать, виноватый такой… Где же это я читала? Ну, неважно. В общем, у одного индейца жена рожала, сильно так мучилась. Он лежал рядом, не мог ей помочь. До того переживал, что перерезал себе горло. Представляешь? Я бы за такого пошла. Да где же сейчас найдешь индейца… Скоро? Тьфу! Сил моих нет. Мандраж пошел. Я сон плохой вчера видела. Вроде стою возле нашего дома, а на другой стороне улицы дочка. Кричу ей: «Не ходи! Здесь машины!» Хочу сама перейти, а тут вода, много воды, откуда она взялась, бежит, как с гор, прямо горбом стоит! Если ждать, пока вода уйдет, Анжелка может не утерпеть, кинется и утонет. Эх, думаю, надо было все-таки отдать ее на плавание, а не на фигурное катание. Вдруг чувствую: кто-то берет меня под локоть. Свекровь! Совсем как живая. И платье на ней то самое, я ей когда-то сшила. А под другую руку пристроился какой-то военный. Повернулся лицом: господи, Гагарин! Улыбается, кивает, мол, все будет в порядке. Я и пошла в воду. Холодина — у-у! Так и проснулась от холода. Вскочила, нарисовала себе по-быстрому лицо и сюда. К чему этот сон, как ты думаешь? Вода — это же смерть! Ой, неохота… Да? Вот и он говорит: к дождю. Как кто? Юрик! Ну, тот, мой первый. У него теперь двое деток. Привела я Анжелку на катание, а он младшего забирал, Дениску. Смешной, голова как одуванчик. С Юрой — одно лицо. Сколько раз представляла, как мы когда-нибудь встретимся, а тут стою, остекленела. Даже Анжелка почувствовала, вцепилась в меня. Какое «замуж»! Склеивать кусочки — гиблое дело. В чем я буду лучше его жены, к тому он быстро привыкнет. А чем она была лучше, тем он меня потом станет попрекать. Нет, солнце мое, ни за что! Начнет он по воскресеньям бегать к своим пацанам, как Анжелка к Володьке, ну его! Хочу сама себе быть хозяйкой. Соскучился — свидимся, а просто так каждый день — тю! Я ему и не сказала, что подзалетела. А так когда-то хотелось от него сына… Нет, дочка лучше. Анжелка, когда была малая, меня утешала: «За каждый выпавший зуб мышка мне приносила подарок. У тебя тоже скоро выпадут все зубы, во подарков будет!» Да, зубы летят один за другим, а мышки нет.

Так-так, народ сходится. Вы будете за нами, а вы — за ней. Смотри, сколько сегодня! И вас на старости лет потянуло? Первый раз? Сколько ж вы с ним прожили? Учись, Дашка: фирма веников не вяжет. Нет, вы тоже посидите. Первыми мы пойдем. Запиши мой телефон. Тридцать два шестьдесят пять ноль два. Звони, если что. А тебе как? Ясненько. Вот, слышишь? Уже… Музыка началась. Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы! Когда делают под местным наркозом, врубают музыку, чтобы отвлекать от боли. Главврач пишет об этом диссертацию. Я к нему попала, когда еще под «Битлов» делали. А сейчас уже Тото Кутуньо пошел. Или тебе Бах нужен? Ой, скорее бы!

Да, да, здесь мы! Я первая, ладно? Мне еще за Анжелкой бежать. Слушай, солнце… Дашка, тебе говорю! Иди-ка ты домой! А вот так: встань и иди. Ничего, родишь! Возьмешь отпуск, родители помогут. Вали скорее, пока твой белобрысенький не сбежал! Дождь на дворе, а он в одной курточке. Тоже мне папаша, сопли до колен… Ну?! Вот умница! Дуй быстрее. Будет девочка, назовешь в мою честь! Ты горбушки любишь? Значит, мальчик! Ну, брысь! И притащи мне ту книжку, где про индейца. Во-во, Хемингуэй. Ни пуха тебе. К черту. Сейчас, сестричка. Докурю и иду. Эта? Какая? А, молодая… Сбежала. Вы же знаете, с ними всегда так: нагуляют, а потом сдрейфят и — ноги-ноги! Зря только голову морочила. Вот она. Пошла к своему белобрысенькому. Ишь как подскочил к ней! Курточкой прикрывает. Заботливый! Все они хороши. А потом в сторону. Вот тебе и Хемингуэй… Иду, сестричка. За мной дело не станет. Иду.

…ЗЕМЛЯ ПУХОМ!

Рассказ

«Пора утрат, сентябрь проклятый… печальный?.. так быстро замкнут жизни круг… круг…» Не то. «Стерев случайные черты, смерть обнажила облик друга, и только эхо пустоты, и только порванные узы». Какие узы? Всю ночь вертелось в голове, какая-то мешанина… Прошлой ночью он еще был жив. Нет, позапрошлой. С кем он провел ту ночь? С этой куклой? «Ночное ликованье жизни, а днем померкли небеса… небеса — полчаса… мог бы сам… колбаса…» Надо остановиться, иначе я сойду с ума! Живут люди, ничего близко к сердцу не принимают. Погиб — но и все мы смертны. Тем более сам виноват. Если бы рядом с ним оказалась не она, а я, то… А, что гадать.

Бедный Севочка. Голова раскалывается. Господи, ну и жара! Сентябрь, а дышать нечем. Еще и это платье. Зачем я его надела? Можно было то, фиолетовое. Оно почти черное. Нет, покрой не тот. И просвечивает. Я же знала с самого начала, но сшила назло всем. И, конечно, ему. Чуть что, язвил: «Ты, Стелла, всегда одета, как на похоронах». Мог бы называть меня по имени-отчеству хоть при посторонних. В конце концов, я уже пять лет заместитель редактора. Пять лет! Не верится.


Еще от автора Семен Адамович Лившин
Суета вокруг ковчега

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Двести лет, как жизни нет (Подражание Александру Солженицыну)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Записки бродячего врача

Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.


Фонарь на бизань-мачте

Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.


#на_краю_Атлантики

В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.


Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили

Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.


«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.


Кое-что по секрету

Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.