Погоня за «Кайпаном». Злополучный груз - [19]

Столь многочисленный штат прилежных сотрудников повергает меня в изумление. Да, мой агент — незаурядная личность! Но вскоре мы подходим к одному из столов, ничем не отличающимся от других, и установленная на нем табличка — «Нанабой и К°» выводит меня из заблуждения.

Старик достает ключ, открывает стол и усаживает меня рядом с собой. Это и есть его «контора», а «сотрудники»-индийцы — арендаторы, которые за довольно умеренную плату снимают рабочее место, чтобы заниматься здесь своими делами.

Мелкие торговцы снуют между столами с чашками чая. Там и сям горят душистые палочки, и плевательницы красны от бетеля[21]. Разумеется, здесь нет ни одного европейца. Мое появление не вызвало особого любопытства, окинув меня мимолетными взглядами и убедившись, что я не англичанин, все снова погружаются в работу.

В этом огромном помещении можно безболезненно обсуждать любые дела, так как постоянный шум заглушает отдельные голоса. Впрочем, никто не обращает внимания на окружающих и ведет себя так, как будто находится в отдельном кабинете.

Я показываю Нанабою образец гашиша, привезенного из Египта. Он подтверждает, что здесь этот продукт зовется шаррасом. Я уже упоминал, описывая встречу с Тернелем, что надеюсь извлечь пользу из данного названия, известного только в Индии. Англичане поняли это раньше меня и, сбывая наркотики, остерегаются произносить опасное слово «гашиш».

Нанабой рассказывает мне, что товар находится на государственных акцизных складах, на дверях которых сияет выведенная золотом вывеска: Salt, opium and charras[22]. Странно видеть такой невинный продукт, как соль, рядом с опиумом и гашишем, и вскоре читатель узнает, чем это вызвано.

Шаррас (так же как опиум в Индокитае) открыто продается во всех местных лавках, имеющих соответствующее разрешение. Правда, дозволено приобретать лишь небольшое количество наркотика за один раз, но в Бомбее столько торговцев, что ничего не стоит запастись шаррасом и опиумом в нужном количестве.

Нанабой советует мне испробовать этот наиболее простой способ, им пользуются все моряки, скупающие в Бомбее контрабанду. Но мне он не подходит: я собираюсь приобретать товар оптом для регулярного вывоза. Задумавшись, Нанабой чешет в затылке.

Я предлагаю сходить к начальнику таможни Collector of Customs, поскольку речь идет о регулярных поставках. Нанабой тотчас же соглашается, и мы отправляемся в путь.

Администрация таможни располагается в огромном дворце с величественными воротами, напоминающими вход в храм и подавляющими своими колоссальными размерами. Пол украшен мозаикой, стены покрыты белой керамической плиткой, словно в операционной. В бесконечных коридорах, освещенных с одной стороны широкими оконными проемами, бесшумно, как тени, движутся босые солдаты-индусы, похожие друг на друга, как оловянные солдатики из одной коробки.

Нанабой окликает одного из них, и тот соглашается быть нашим проводником всего за четыре анна (полфранка), ибо в Бомбее все делается только за деньги.

На последнем этаже расположена великолепная застекленная веранда, где царит тишина, как в церкви. Мое внимание привлекают три загадочных двери — вернее, двустворчатые ширмы, открывающиеся в обе стороны.

Начищенный паркет сверкает, как лед, и мы отражаемся в нем вместе с часовым, застывшим наподобие восковой статуи. Он носит огромный тюрбан с золотыми галунами и широкий пояс красного шелка.

Сделав несколько шагов по коварному полу, Нанабой скользит и растягивается во весь рост. Солдат с галунами подбирает его далеко улетевшую шляпу и вежливо осведомляется о причине нашего визита. Я вручаю ему рекомендательное письмо французского консула, и часовой удаляется через одну из дверей, створки которой щелкают, как автоматическая задвижка.

Мы застываем на месте, не решаясь ступать по коварному паркету. Через пять минут появляется солдат и просит нас еще подождать.

Мы находимся на седьмом этаже — седьмом небе здешней администрации, где обитает могущественный Collector of Customs.

Застекленная дверь выходит на огромный рейд, тот самый рейд, на котором я остановился вчера под дождем. Сейчас небо прояснилось, и видно довольно далеко. На желтоватом фоне мутных вод выделяются утопающие в зелени острова. Вдали теряются в тумане леса с очень темной листвой.

Впервые передо мной приоткрывается завеса над таинственной страной.

Между тем время идет, из кабинета начальника таможни доносится бой часов, солдаты входят и уходят, a Collector и не думает показываться. Каким же неотложным делом занят этот человек, в поте лица управляющий бесчисленным штатом?

Пока я пытаюсь представить род занятий влиятельного чиновника, из его кабинета выходит слуга с большим медным подносом, на котором виднеются следы роскошного чаепития. Слуга несет остатки пиршества торжественно, словно драгоценную реликвию, и солдаты, застывшие в коридоре, того и гляди падут ниц. Но, привлеченные запахом пищи, они один за другим устремляются вслед за слугой, чтобы быстро подчистить где-нибудь на лестнице остатки пудинга, ветчины и опорожнить чайники.

На обезлюдевшей веранде слышно, как трижды властно звонит колокольчик. Солдат бежит, вытирая на ходу губы.