Поэзия США - [143]

Но непроглядная ночь надвигается снова на Запад.

Мы, как и наши отцы, посеяли зубы дракона.

Наши дети знают войну и боятся солдат.

РОССИИ © Перевод М. Зенкевич

За Россию, за русский народ,

За все, что свершил он в этот год,

За русские подвиги, русскую доблесть!

Это было в июне, в воскресное ясное утро,

Такие дни выбирают обычно фашисты

Для погромов, убийств, для предательских нападений

(Как другое такое же утро шесть месяцев позже,

Как другое такое же утро…). И вдруг

Удар вероломный, и с неба посыпались бомбы,

Обрушились смерчи стальные на мирный народ,

На избы и хаты, на хлебородные степи,

На пущи медвежьи, на реки с названием древним,

На города, на узлы железных дорог,

На детей, игравших в саду, на могучих женщин,

На девушек, что стройнее берез белоствольных,

На стариков, гревших кости свои на припеке.

Такой же смерч мог взмести и наши равнины,

Прерии наши безбрежные, словно небо,

Такой же смерч взметал и другие страны,

И сама земля содрогнулась от взрывов стали,

И вот со своих равнин поднялся русский народ!

Беспримерны подвиги русских.

Враг занимал их города. Новостройки

Взрывая, они уходили, но не сдавались.

Танки врага подползали к воротам Москвы,

Но они не сдавались, сражаясь упорно.

От вражеских танков они уходили в леса и сражались,

Жгли на корню урожай, чтоб врагам не достался, —

Вместе с ними воюет сама их земля.

Беспримерные подвиги совершают

В зной и в мороз, в дожди и в метели

Мужчины и женщины России.

Они встали все за родную землю

И отбросили назад машину нашествий.

Я не ищу одобренья или слез сочувствия,

Я не хочу, как ораторы, рассыпать

Бумажные цветы красноречия

На опаленную землю, где умирают бойцы.

Это только факты, железные факты

О беспримерной доблести русских.

За Россию, за непобедимый народ,

За народную непобедимую армию,

За красноармейцев и партизан,

За наших собратьев по оружию,

За великий народ, что остановил

Огромную машину, пожиравшую нации,

Остановил, и порвал ее передачу,

И отбросил назад, и борется с ней

Пламенем, сталью и кровью,

Великан непоколебимого мужества!

Через моря, через растерзанные страны

Мы шлем салют и говорим: «Мы с вами!»

А в Хартфорде, Гаре, Питтсбурге, Детройте

Заводы прокатывают сталь,

И суда соскакивают со стапелей,

Из цехов вылетают аэропланы,

Это трудный шаг объединенных наций,

Борьба будет долгой и тяжелой,

Но принесет урожай, как наши равнины,

И победа, как рассвет, неизбежна!

КАРЛ ШАПИРО © Перевод В. Британишский

ПОД КУПОЛОМ ВОСКРЕСЕНЬЯ

Рисуя резко, как фламандский мастер,

Лида людей, как бы покрытых лаком

Или увиденных вдали сквозь линзу,

Воскресный полдень сквозь кристальный воздух

Вдоль улицы глядит

И отражает у меня в глазу

Ряды жилищ и жизней:

Окно в окно, дверь в дверь одни и те же,

Лицо в лицо одни и те же,

В их грубой зримости одни и те же;

Как если б жизнь из одного жилища

Застыла и ее изображенье

В двух зеркалах, друг к другу обращенных,

Все время повторялось,

Как будто здесь, в сверхскоростном глазу,

Взгляд размножает фотоотпечатки.

Я вижу длинные автомобили,

Из них, из теплых и стеклянных гнезд,

Порхнут на тротуар, сверкая шелком,

Крепкие ноги наших женщин.

Все наши женщины — одна, все — в черном.

Накрашенный кармином рот

И щечки нежные принадлежат

Мужчине в черном,

Который щеголяет рядом с нею.

К самим себе они идут с визитом:

Весь день скользя от двери к двери,

Ткут свой бессмысленный узор,

Самих себя,

Скользнув холодным взглядом, отражают.

Из комнаты, что разогрелась за день,

Весь день смотрю в окно и жду ее,

Жду, как подсматривающий, ее,

Ее, ту, что затмит всех этих женщин;

Весь день мой взгляд фиксирует привычно

Ряды жилищ и жизней.

Но не случится ничего; не ляжет

Косая тень на плиты тротуара:

Не явится слепая негритянка,

Не выползут из темных нор изгои,

Не выронит бомбардировщик бомбу,

Чтоб вдребезги разбить шары и призмы,

Всю парфюмерию, все зеркала,

Все яркие, в мильярд свечей, витрины,

Не угодит прямое попаданье

И не воткнет дрожащую иглу

В глаз, прямо в глаз узревшему ее,

Ошеломленному ее сияньем.

ГОЛЛИВУД

Вдали от всяких войн, неповторимый,

Как некогда Багдад или Афины,

Город лежит между хребтом и морем.

Воздух сухой и чистый, день сияет,

Будто на глянцевой цветной открытке:

          Виллы и виды. Ночь — реклама

Любви и музыки и звездных сфер.

Сердце Америки. Сердца здесь льнут

Друг к другу на бульварах, там, где пальмы

Растут в горшках, и дальше, на дорогах,

Где выращены сказочные замки,

Как пышные метафоры из камня,

          И на площадках киносъемок,

Где воскресают бредни старины.

Алиса или Золушка — реальны.

Турист, уставший от иллюзий, может

Здесь отдохнуть. Все ново, нет руин;

Почтенье к прошлому здесь не взимают,

Как пошлину; традиции не чтут.

          Эксцентрика — вот здешний бизнес.

И две индустрии: любовь и смех.

Успех — еще одна. Здесь богатеют

Телохранитель, прихлебатель, техник,

Здесь знахарь строит грандиозный офис,

Дебил и гений пожинают лавры,

Для мистика здесь — золотое дно;

          Здесь сверх и супер повседневны,

А красота — расхожий ширпотреб.

Так что это за город? И откуда?

Блажь юной нации, еще растущей?

Укромный уголок для тайных оргий?

Чужой, как шахские гаремы? Наш,

Как дым Чикаго и разврат Атланты?

          Так что же? Молодость порочна,

Как стиль ее домов и модных фраз?