Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв. - [21]

  Вложило силу в человека,

  И легче стало для него

  Все, тяготившее от века.

Как вестнице счастливых дней,

Он настежь растворил ей двери,

Излил свои надежды с ней

И сам надеждам тем поверил.

  Все чаянья и все мечты,

  Все то, что грудь его томило,

  Вдруг вырвалось из немоты

  И в песне вслух заговорило.

Как беспросветна жизни мгла,

Поведала она, благая,

У самых черствых исторгая

Слезу участья и тепла.

1886

Герострат Монолог в трех сценах Перевод Б. Турганова

Действие происходит в Эфесе в 356 г. до P. X.

Действующее лицо — Герострат[26].

I

Как тихо ночь покров свой драгоценный

Раскинула над сонною землею!

Нигде ни звука; все кругом заснуло,

Лишь звезды ясно светят в вышине,

Рассыпались по дивной ризе неба

И с высоты глядят на землю, словно

Бессчетные, недремлющие очи.

О звезды-очи! Я в сиянье вашем

Бродил не раз, один, в тиши ночной,

Беседуя безмолвно сам с собою.

Я вас молил, недремлющие очи,

Стократно спрашивал у вас ответа

На те вопросы горькие мои,

Которые все знание земное

Ни разрешить, ни пояснить не может.

И вы вот так же ласково сияли,

Мерцали, трепетали надо мною,

Пленительные очи, где светилась

Мысль некая, запретная от века…

И, эту мысль скрывая в бездне неба,

Вы на меня глядели и молчали…

Так кто же, кто заговорит со мною?

О пышная земля, тебя молю я!

О небо в блеске злата и лазури,

Тебя, тебя я вопрошаю ныне!

О вы, которым ни конца и края!

Скажите мне, зачем же вы бессмертны,

Зачем же вы от века безначальны, —

Вы, у кого нет ни души, ни мысли;

Я ж, существо разумное меж вами,

Я должен умереть, исчезнуть мигом;

Я — тот, который может вас постигнуть,

Который вам дал имя и прозванье

И различает в вас добро и зло, —

Я должен умереть, и то же время,

Что я делю на годы, дни, минуты,

Меня в ничто повергнет… Горе, горе!..

Но ведь душа моя желает жизни,

Ведь я хочу всегда и знать, и слышать,

И видеть эту красоту земную,

И радоваться, правду обнаружив,

Страдать и мучиться, неправду видя!

И все безмерно долго, вековечно…

Но нет, мечта напрасна, — миг единый,

И оборвется нить короткой жизни,

И в тот же самый миг меня не станет:

Не станет глаз, что так хотели видеть,

Ума не станет, что желал познанья,

И самого желания не станет…

Конец…Ничто… Ничто, и точка. Да!

Но если — да, зачем родиться было,

Зачем, кому нужна и жизнь такая?

И раз не вечность, то не все ль равно —

Год проживешь ли, десять ли, минуту?

О Мойра[27], Мойра! Ты неумолима!

Взамен бессмертья людям ты дала

Напрасные желанья, а надежду

Оставила младенцам малоумным.

Так отними тогда и разум мой,

Дай в невозможное хоть раз поверить:

Без этой веры не смогу отныне

Счастливым быть в убогой этой жизни!

II

Зачем тогда нужна мне жизнь моя?

Затем лишь, чтобы дожидаться смерти,

Благодаря судьбу за всякий день,

Каким из вековечного запаса

Она меня надменно одарила?…

А для чего ничтожный этот дар?

Не лучше ли сказать судьбе сегодня:

«Возьми твой дар ничтожный, — вот он, вот;

Я милостыни жалкой не желаю!»

Сказать, — ну да, сказать-то мог бы я,

Но есть ли сила совершить такое?

Не поступлю ли я наоборот

Перед лицом последнего прощанья

И не воскликну ли: «О, погоди,

Смерть грозная, и дай пожить немного,

Хоть год еще, хоть день, ну, хоть мгновенье!..»

Нет, не тому от жизни отрешаться,

Кто только вечность видит пред собою.

Так что же сделать, чтобы даже смерть

Осилить, над судьбою посмеявшись?

И вовсе нету способа такого?

Нет… Каждый умирает, и в веках

Его постигнет горькое забвенье.

Но что сказал я? Что сказал? Ужель

Забвенье всех ушедших постигало?

Ужель на свете не было таких,

Чье имя поднималось над веками?

О, Ахиллес[28]! И Гектор[29]! И Патрокл[30]!

О, тени славные гигантов наших!

Творцы былые, славные поэты!

Не стало вас, но эхо ваших дел

Переживет людские поколенья

И ваше имя в памяти людей,

Нетленное, навеки сохранится,

Пребудет выше всех иных имен!

Так масло чистое в воде не тонет, —

Хотя бы море сверху разлилося,

Оно всплывет наверх таким же чистым;

Так солнца ясного не скроют тучи,

Хотя бы собрались толпами в небе:

Раздвинутся они и, как бывало,

Оно заблещет светом лучезарным.

О вечные герои! Вас припомнив,

Развеселил я сумрачную душу.

Да, значит, смерть перехитрить возможно

И, даже не оставшись на земле,

Свою частицу все же здесь оставить,

Частицу эту — имя — обессмертить.

Пускай же ваших славных дел пример

Меня научит, как достигнуть славы,

Чтоб, переживши самого себя,

Я в памяти людской навек остался.

О, я свершу деяние такое,

Что превзойдет свершенное другими,

И вознесут грядущие века

Превыше прочих — имя Герострата!

III

Нет, не по мне высокие деянья,

Себя прославить ими — не дано…

Что может быть печальнее стремленья

Великое содеять — и не мочь

Наималейший совершить поступок!

Еще недавно думал я, что делом

Великим удивить способен землю,

А вот теперь постиг наверняка,

Что ни к чему такому не пригоден

И вовсе ни к чему не приспособлен.

Бывало, думал — воинскою славой

В сражении с врагом себя покрою,

И что же? В первом же бою с врагами

Бежал я, устрашася смерти: так

Ничтожный раб от плети убегает.

Я испугался, что умру внезапно,

Не совершив замышленного мною,

И несказанный страх понес меня

От поля грозной битвы той далече,

И после я пришел в себя не скоро.

Я клял себя, я поносил себя,

Я сам себя стыдился — но напрасно: