Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв. - [19]

Перевод Б. Иринина

Пылью прибита, суха, сиротлива

Тяжко печалится чахлая нива.

  Много ль родит она в этом году?

  Ну и наслал же ты, боже, беду:

За лето с неба ни капли единой…

Живо придавит нужда селянина:

  Где раздобудет он хлеба для них —

  Для несмышленых малюток своих?

Тяжко гнетет хлебороба кручина:

Ноги протянет без корма скотина…

  Хлеба на ниве сухой ни снопа;

  Как ты, фортуна слепая, скупа!

Чем он подушную подать заплатит?

Чем перекроет он крышу на хате?

  Нечем! А тут еще вон — детвора…

  Так тяжело — хоть беги со двора!

Тяжко и женке его, работяге:

Весь огород ее высох без влаги.

  Этой зимы не забудет она!

  Даже капусты — и той ни кочна;

Свекла пропала, картошка истлела;

Лен не взошел, конопля погорела…

  Чем ей придется обшить, облатать

  Малых детишек, пречистая мать?

Весной Перевод В. Шацкого

Для меня, соловей,

Ты весной пожалей

Сладких песен в душистой сирени,

Ты не пой мне о днях,

Что исчезли, как в снах,

Не оставив в душе даже тени.

Да и много ли их,

Дней счастливых таких

На веку невеселом я знаю!

И усмешки печаль

На губах, как печать,

Когда я эти дни вспоминаю.

Бобыль Перевод А. Глобы

Идет бобыль утром рано —

  Нараспашку свита;

Свита рвана, шапка рвана —

  На затылок сбита.

Идет бобыль — степь курится,

  А за степью — море.

Поет, вольный, словно птица, —

  И горе не в горе.

«Пускай, — поет, — моя доля

  Упала не с неба, —

Была бы мне своя воля —

  С хлебом иль без хлеба!

Для чего мне те червонцы,

  Звонкие дукаты?

И без них мне светит солнце,

  Я и так богатый.

К чему женка, теплый угол,

  Подушки цветные?

Пригреют меня, как друга,

  Курганы степные.

Скажи сыну, степь родная,

  Скажи, ветер-птица:

Кому еще жизнь такая,

  Как моя, приснится?»

Веет ветер, гонит росы

  И траву колышет.

На свои бобыль вопросы

  Ответа не слышит.

Песня Перевод Б. Турганова

Не в одежке новой,

В дерюге постылой

Бреду, чернобровый,

В гости к своей милой.

Но с тоски-печали

И брови слиняют…

Бедняка едва ли

Милая узнает.

Обойдется круто,

Попрекнет, пожалуй:

«У другой приюта

Поищи-ка, малый!»

Да своей ли волей

Я таким остался?

На хозяйском поле

С горем повстречался.

Думал подработать,

После пожениться,

А пришлось всего-то —

Угодить в больницу.

От беды-истомы

Приуныл невольно;

Что-то встречу дома?

И подумать больно!

Не гаснет любовь Перевод В. Шацкого

Когда твое сердце в тоске и кручине

И нет для него утешенья ни в чем,

Ты только не верь, будто в мире отныне

Иссякла отрада забытым ключом.

Повсюду крупицами радость сверкает,

Но ты не увидел ее потому,

Что солнечный свет от тебя заслоняют

Рои надоедливых, суетных дум.

Когда твое сердце, как пепел, остынет,

В пожарах измен отпылав горячо,

Ты только не верь, будто в мире отныне

Погасла любовь догоревшей свечой.

Как солнце, любовь в этом мире искрится,

Сияет она от начала начал.

Тебе же любовь до сих пор только снится,

Лишь призрак любви ты доныне встречал.

Первый снег Перевод Б. Иринина

Еще вчера здесь солнце грело,

  Чабан свою отару пас,

И озимь ярко зеленела,

  И лист шуршал в рассветный час.

Сегодня ж снегом серебристым

  Как будто в бархат дол одет,

И плачет ветер в поле чистом,

  И солнце льет холодный свет.

Куда ни глянешь — все белеет,

  В глазах как будто стал туман,

И только кое-где чернеет

  В снегу былинка иль бурьян.

Так и на сердце в годы эти

  Ложится снег, студя мне кровь…

А все ж нет-нет да и засветит

  Ему надежда и любовь.

Кое-кому Перевод А. Гатова

Твердите вы: мол, Украина когда-то

Своим, не заемным хозяйством жила,

Свободой и братством безмерно богата,

Во славе всемирной она возросла.

Одна болтовня! Все хозяйство былое

Старшине в мошну без следа утекло,

А рыцарство древнее то, сечевое,

Народной душе ничего не дало.

А славное братство бесславно прибито

Тяжелою гетманскою булавой

Иль, где-то за Уманью пылью покрыто,

В далеких походах легло головой.

А воля святая? В темнице сидела

У турок, у ляхов, в отчизне своей;

Вовеки приюта она не имела,

Чтоб вывести в люди бессчастных детей.

А слава? Прикрытые сказкой о воле

Убийства, набеги, пожары войны,

Слезами и кровью политые вволю…

Не хвастать, стыдиться должны, болтуны!

Искренняя молитва Перевод М. Шехтера

«Боже, молитве моей ты внемли,

Барину нашему годы продли!

Пусть поживет он долгонько, молюся!» —

Истово старая шепчет бабуся.

Барин услышал, и странно ему:

«Молишься ты за меня почему?»

«Да потому, что при дедушке вашем

Шесть штук овечек имела я, скажем:

Пару из них он себе отобрал:

«И четырех с тебя хватит!» — сказал.

Батюшка ж ваш, в свою очередь, пару

Тоже в господскую отдал отару…

Вы, принимая наследство, опять

Пятую тоже решили забрать…

Дай же вам господи век долголетний,

Чтоб ваш сынок не прибрал и последней!»

Борис Гринченко (1863–1910)

^{14}

Кусок хлеба Перевод Б. Иринина

На улице холод и сумрак туманный,

А ветер осенний бушует, как пьяный.

Гляжу: под плетнем весь промокший до нитки

Мальчонка, в изодранной латаной свитке,

Идет-ковыляет и к хате подходит,

Заплаканных глазок с окошек не сводит,

А взгляд выражает голодную муку…

«Прошу Христа ради!..» Застывшую руку

К окну простирает: «Мне хлебца немножко…»

И черствого хлеба кусочек в окошко

Ему протянули… Худыми руками

Схватил подаянье и, к хлебу губами

Припав, по дороге побрел, изможденный…

А слезы утер ему ветер студеный.

1882

Унылые картины