Поэзия английского романтизма XIX века - [39]

Шрифт
Интервал

Над ядом застываю в отвращенье,[121]
И тошно мне — я трепещу над телом,
Распухшим, посинелым,
Хоть гнев рыданьям воли не дает
И разве что слезой на кромке глаз блеснет.
Не здесь ли люди в песнях знали толк?
Не здесь ли были исстари поэты
Вниманием согреты?
Но все же голос Спенсера умолк,
И утомленное борьбою тело
От одиночества окоченело.
И О́твэя[122] удел
Тихий хор стихий отпел,
Когда под грохот бури беспощадной
Сразил поэта голод кровожадный.
Наперсник Мысли, баловень Фортуны,
Покинул Эйвон[123] сладкопевец юный.
С душою легкой он летит вперед
И звучный стих стремит в полет
О том, как Элла[124] смел в бою с врагами.
Бурлит, клокочет и поет
Шальных стихов водоворот,
И в пляске с бесноватыми стихами
Вскипает в жилах кровь, горячая, как пламя.
Но вот еще сильней пылают щеки,
И на лице такое торжество,
Перед которым слепнет естество,
И мощью дышит вымысел высокий.
Вот выросли крыла — и он стремглав
Взмывает ввысь для песенных забав.
Отрада сирым, страждущим бальзам,
Он слышит плач вдовы и стон калеки;
Он вымысел стремит к таким мирам,
Что вытравляет горе в человеке.
Какую мощь для слабых он припас,
Какую ширь — для узнических глаз!
Отчизне верен, он берет клинок —
И укрощен тиран, и распростерт у ног.
Стихий свободных вдохновенный сын!
Цветок, явивший миру слишком рано
Свой аромат неповторимо пряный!
Кто в мире злобы выживет один?
Как серафимы в небе ни старались,
Мороз побил листы, и черви внутрь пробрались.
Куда девался этот ясный взгляд
И жар, которым дух твой был объят?
Мечтатель дерзкий, юноша мятежный!
Я вижу снова твой тревожный шаг,
И бледен лоб, как будто первый знак
Явила смерть в заботе неизбежной.
Но в час, когда старушечьей рукой
Нужда тебе давала
Навеки усыпляющий настой,
Когда ты яд уже хотел хлебнуть,
Любовь, как ангел, встала за спиной
(Она была усталой и больной)
И внутрь души велела заглянуть,
Чтоб отогреть замерзнувшую грудь.
Твой дом родной она тебе явила —
Твой дом родной, где на закате дня
Тебя с улыбкой слушала родня.
Смотри: сестра твоя страдает,
И безутешно мать рыдает.
Вглядись, как мается она,
Отчаяньем ослеплена!
Прочь руку от постыдной чаши с ядом!
И руку ты отвел под этим взглядом.
Но Горе и Отчаянье стеной
На жизнь твою опять пошли войной —
Напомнили сознанью каждый штрих
Любой беды, любого униженья,
Всех оскорблений, всех невзгод твоих,
Ухмылку злобы и оскал презренья.
И чтоб от боли сердце уберечь,
Ты холоду велел по жилам течь.
О дух благословенный!
Где б ни был ты — пред божеством
Поёшь хвалу делам небесным
В согласье с братством бестелесным
Или в неистовстве сверх меры
Летишь сквозь ангельские сферы —
Дай мне с таким же торжеством,
Как ты, владеть высоким даром,
Дай противостоять ударам,
Пред бурею судьбы не оробеть
И ясный, трезвый взор не утерять и впредь!
Приманчив лес на крутизне приречной,
Чья тень сладка Мечте простосердечной, —
Здесь любо ей в тени венки сплетать
И пристальным зрачком закаты наблюдать.
Здесь, в темноте безлюдной, бездорожной,
Любил скитаться юноша тревожный,
Таинственный, как тусклый сноп лучей,
Рябым пятном упавших на ручей.
И в час урочный — в час, когда стихии
Порабощают помыслы людские,
Под шорохи пещер, и грай, и вой,
Под клекот чаек над речной волной
Метался здесь скиталец одинокий,
Шепча в пути рождаемые строки,
И вдруг на гребне островерхих скал
Он застывал и взгляд в пучину увлекал.
О Чаттертон! Над бедным прахом плачет
Тот, для кого твой гений столько значит.
Прощай, страдалец! Траурный венок
Кладу на холм заброшенной могилы.
Но хватит посвященных смерти строк,
Не то для жизни недостанет силы.
С крыла Безумья на меня упав,
Прожжет Надежду горя черный сплав.
И как бы Рок по злобе не убил
Оставшийся во мне природный пыл.
Поэтому, печаль, меня покинь!
Воспоминанья от себя гоню —
Довольно мучить роковому дню
Мой ум. Стремлюсь туда, где моря синь
Граничит с яркой зеленью долины,
Где тихой добродетели приют,
Где в лунном свете пляшут и поют,
Отдавшись чарам ночи соловьиной!
О Чаттертон! О, если б ты был жив!
Я знаю — дав отпор печали тяжкой,
Ты вместе с нами бы меж мирных нив
На воле правил звонкою упряжкой.
И мы к тебе б сходились ввечеру,
Чтоб слушать величавую игру,
Чтоб славить песни музы молодой,
В сужденьях равной старице седой.
Мечты! Вы осушаете на миг
Печали и отчанья родник.
Но есть мечта, к которой дух стремится, —
К потоку Сасквеханны[125] удалиться
И на холме, чей неспокойный бор
Ведет с речною гладью долгий спор,
Смиренный кенотаф[126] тебе поставить,
Чтобы певца погибшего восславить,
И под раскаты ветров погребальных
Взвалить на ум громаду дум печальных.

1790–1834

Эолова арфа

Перевод В. Рогова

[127]

Задумчивая Сара! Мне к руке
Щекой прижалась ты — и как приятно
Сидеть у нашей хижины, заросшей
Жасмином белым и тенистым миртом
(То символы Невинности с Любовью!),
Следить за облаками, на глазах
Тускнеющими, за звездой вечерней,
Как Мудрость, безмятежною и яркой,
Сияющей напротив! Как прекрасен
На грядках аромат! И как все тихо!
Далекий ропот моря о молчанье
Нам говорит.
А та простая лютня,
В окне прикреплена! Нет, ты послушай!
Под ласкою небрежной ветерка
Она, как дева робкая, упреки
Возлюбленному шлет, ему внушая
Быть повольнее! А теперь по струнам
Смелее он проводит, ноты плавно
Вздымаются по сладостным волнам —

Еще от автора Джордж Гордон Байрон
Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Корсар

Байрон писал поэму «Корсар» с 18 по 31 декабря 1813 г. Первое издание ее вышло в свет 1 февраля 1814 г.


Мазепа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Паломничество Чайльд-Гарольда

И вечно буду я войну вестиСловами — а случится, и делами! —С врагами мысли…Мне хочется увидеть поскорейСвободный мир — без черни и царей.В этих строчках — жизненное и творческое кредо великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона (1788–1824). Его поэзия вошла в историю мировой литературы, как выдающееся явление эпохи романтизма. Его жизненный путь отмечен участием в движении карбонариев и греческих повстанцев за освобождение Италии и Греции от чужеземного ига.Творчество Байрона, своеобразие его поэтического видения оказали заметное влияние на развитие русской поэзии XIX века.Книга издается к 200-летию поэта.Художник А.


Бракосочетание Рая и Ада

Многие современники считали его сумасшедшим. При этом, правда, добавляли эпитет – гениальный. Своим поведением, своими взглядами, наконец, своим творчеством Блейк никак не вписывался как в обыкновенную людскую среду, так и в художественно-артистическую. Да он и не стремился к этому, весь поглощенный странными, причудливыми видениями. Еще в детстве ему приходилось видеть ангелов, сидящих на деревьях, и даже самого Бога.


Рекомендуем почитать
Рассказы. Повести. Пьесы

В 123 том серии "Библиотека всемирной литературы" вошли пьесы: "Чайка", "Три сестры", "Вишневый сад", рассказы и повести: "Смерть чиновника", "Дочь Альбиона", "Толстый и тонкий", "Хирургия", "Хамелеон", "Налим", "Егерь" и др.Вступительная статья Г. Бердникова.Примечания В. Пересыпкиной.Иллюстрации Кукрыниксов.


Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.