Поэзия английского романтизма XIX века - [36]

Шрифт
Интервал

И отвращаю взгляд.
Смотрю на свой гниющий бриг —
Но трупы вкруг лежат.
На небеса гляжу, но нет
Молитвы на устах.
Иссохло сердце, как в степях
Сожженный Солнцем прах.
Заснуть хочу, но страшный груз
Мне на зеницы лег:
Вся ширь небес и глубь морей
Их давит тяжестью своей,
И мертвецы — у ног!

В мертвых глазах читает он свое проклятие.

На лицах смертный пот блестел,
Но тлен не тронул тел.
Как в смертный час, лишь Гнев из глаз
В глаза мои глядел.
Страшись проклятья сироты —
Святого ввергнет в ад!
Но верь, проклятье мертвых глаз
Ужасней во сто крат:
Семь суток смерть я в них читал
И не был смертью взят!

И в своем одиночестве и в оцепенении своем завидует он Месяцу и Звездам, пребывающим в покое, но вечно движущимся. Повсюду принадлежит им небо, и в небе находят они кров и приют, подобно желанным владыкам, которых ждут с нетерпением и чей приход приносит тихую радость.

А Месяц яркий плыл меж тем
В глубокой синеве,
И рядом с ним плыла звезда,
А может быть, и две.
Блестела в их лучах вода,
Как в инее — поля.
Но, красных отсветов полна,
Напоминала кровь волна
В тени от корабля.

При свете Месяца он видит божьих тварей, рожденных великим Спокойствием.

А там, за тенью корабля,[114]
Морских я видел змей.
Они вздымались, как цветы,
И загорались их следы
Мильонами огней.
Везде, где не ложилась тень,
Их различал мой взор.
Сверкал в воде и над водой
Их черный, синий, золотой
И розовый узор.

Их красота и счастье.

О, счастье жить и видеть мир —
То выразить нет сил!
Я ключ в пустыне увидал —
И жизнь благословил.

Он благословляет их в сердце своем.

Я милость неба увидал —
И жизнь благословил.

И чарам наступает конец.

И бремя сбросила душа,
Молитву я вознес,
И в тот же миг с меня упал
В пучину Альбатрос.

Часть пятая

О, сон, о, благодатный сон!
Он всякой твари мил.
Тебе, Пречистая, хвала,
Ты людям сладкий сон дала,
И сон меня сморил.

Милостью Пречистой Матери Старого Морехода освежает дождь.

Мне снилось, что слабеет зной,
Замглился небосвод
И в бочках плещется вода.
Проснулся — дождь идет.
Язык мой влажен, рот мой свеж,
До нитки я промок,
И каждой порой тело пьет
Животворящий сок.
Встаю — и телу так легко:
Иль умер я во сне?
Или бесплотным духом стал
И рай открылся мне?

Он слышит какие-то звуки и видит странное движение в небесах и в стихиях.

Но ветер прошумел вдали,
Потом опять, опять,
И шевельнулись паруса
И стали набухать.
И воздух ожил в вышине!
Кругом зажглись огни.
Вблизи, вдали — мильон огней,
Вверху, внизу, средь мачт и рей,
Вкруг звезд вились они.
И ветер взвыл, и паруса
Шумели, как волна.
И ливень лил из черных туч,
Средь них плыла Луна.
Грозой разверзлись недра туч,
Был рядом серп Луны.
Воздвиглась молнии стена,
Казалось, падала она
Рекою с крутизны.

В трупы корабельной команды вселяется жизнь, и корабль несется вперед;

Но вихрь не близился, и все ж
Корабль вперед несло!
А мертвецы, бледны, страшны,
При блеске молний и Луны
Вздохнули тяжело.
Вздохнули, встали, побрели,
В молчанье, в тишине.
Я на идущих мертвецов
Смотрел, как в страшном сне.
А ветер стих, но бриг наш плыл,
И кормчий вел наш бриг.
Матросы делали свое,
Кто где и как привык.
Но каждый был, как манекен,
Безжизнен и безлик.
Сын брата моего стоял
Плечо к плечу со мной.
Один тянули мы канат,
Но был он — труп немой».

но не души людские, не демоны земли или срединной сферы воздуха вселяются в них, а духи небесные, блаженные духи, посланные заступничеством святых.

«Старик, мне страшно!» — «Слушай Гость,
И сердце успокой!
Не души мертвых, жертвы зла,
Вошли, вернувшись, в их тела.
Но светлых духов рой.
И все, с зарей оставив труд,
Вкруг мачты собрались,
И звуки сладостных молитв
Из уст их полились.
И каждый звук парил вокруг —
Иль к Солнцу возлетал.
И вниз неслись они чредой,
Иль слитые в хорал.
Лилась то жаворонка трель
С лазоревых высот,
То сотни щебетов иных,
Звенящих в зарослях лесных,
В полях, над зыбью вод.
То флейту заглушал оркестр,
То пели голоса,
Которым внемля в светлый день,
Ликуют небеса.
Но смолкло все. Лишь паруса
Шумели до полдня.
Так меж корней лесной ручей
Бежит, едва звеня,
Баюкая притихший лес
И в сон его клоня.
И до полудня плыл наш бриг,
Без ветра шел вперед,
Так ровно, словно кто-то вел
Его по глади вод.

Послушный силам небесным, одинокий Дух Южного полюса ведет корабль к Экватору, но требует мести.

Под килем, в темной глубине,
Из царства вьюг и тьмы
Плыл Дух, он нас на север гнал
Из южных царств зимы.
Но в полдень стихли паруса,
И сразу стали мы.
Висел в зените Солнца диск
Над головой моей.
Но вдруг он, словно от толчка,
Сместился чуть левей
И тотчас — верить ли глазам? —
Сместился чуть правей.
И, как артачащийся конь,
Рывком метнулся вбок.
Я в тот же миг, лишившись чувств,
Упал, как сбитый с ног.

Демоны, послушные Духу Южного полюса, незримые обитатели стихий, беседуют о его мстительном замысле, и один из них рассказывает другому, какую тяжелую долгую епитимью назначил Старому Мореходу Полярный Дух, возвращающийся ныне к югу.

Не знаю, долго ль я лежал
В тяжелом, темном сне.
И, лишь с трудом открыв глаза,
Сквозь тьму услышал голоса
В воздушной вышине.
«Вот он, вот он, — сказал один, —
Свидетелем Христос —
Тот человек, чьей злой стрелой
Загублен Альбатрос.
Любил ту птицу мощный Дух,
Чье царство — мгла и снег.
А птицей был храним он сам,

Еще от автора Джордж Гордон Байрон
Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Корсар

Байрон писал поэму «Корсар» с 18 по 31 декабря 1813 г. Первое издание ее вышло в свет 1 февраля 1814 г.


Мазепа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Паломничество Чайльд-Гарольда

И вечно буду я войну вестиСловами — а случится, и делами! —С врагами мысли…Мне хочется увидеть поскорейСвободный мир — без черни и царей.В этих строчках — жизненное и творческое кредо великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона (1788–1824). Его поэзия вошла в историю мировой литературы, как выдающееся явление эпохи романтизма. Его жизненный путь отмечен участием в движении карбонариев и греческих повстанцев за освобождение Италии и Греции от чужеземного ига.Творчество Байрона, своеобразие его поэтического видения оказали заметное влияние на развитие русской поэзии XIX века.Книга издается к 200-летию поэта.Художник А.


Бракосочетание Рая и Ада

Многие современники считали его сумасшедшим. При этом, правда, добавляли эпитет – гениальный. Своим поведением, своими взглядами, наконец, своим творчеством Блейк никак не вписывался как в обыкновенную людскую среду, так и в художественно-артистическую. Да он и не стремился к этому, весь поглощенный странными, причудливыми видениями. Еще в детстве ему приходилось видеть ангелов, сидящих на деревьях, и даже самого Бога.


Рекомендуем почитать
Рассказы. Повести. Пьесы

В 123 том серии "Библиотека всемирной литературы" вошли пьесы: "Чайка", "Три сестры", "Вишневый сад", рассказы и повести: "Смерть чиновника", "Дочь Альбиона", "Толстый и тонкий", "Хирургия", "Хамелеон", "Налим", "Егерь" и др.Вступительная статья Г. Бердникова.Примечания В. Пересыпкиной.Иллюстрации Кукрыниксов.


Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.