Поэзия Африки - [56]

Шрифт
Интервал

и глотки всех молохов,
и злоречье всех допотопных гадюк.
Бессильна хватка горизонтов.
И сам небесный свод расколется,
Мадагаскар!
Приветствую тебя, мой Остров!
С границ моих мучений поклоняюсь
тебе!
Моя десница вознесла
до звезд
твою красу,
Мадагаскар!
Плащ на плечах моих:
то воля твоего величья.
И клятва оному пустила корни
в углу обиталища мертвых.
Свидетельствуй ты сам, свидетельствуйте, Предки,
Мадагаскар!
Светлая кровь, впитанная могилами,
навсегда освятила красную свадьбу
Избранника с Племенем,
Мадагаскар!
Бесчисленность твоих легенд
и обновленье славы
лишь в беспредельности нашли предел.
Моя любовь определяет бесконечность,
и вера определяет время,
Мадагаскар!
Но что за одноглазые жрецы,
глухие к возвышенному зову
оракулов,
погасили светильник щедрых упований?
Кто заставил брызнуть
кровь Безумья
черным и отравленным ручьем,
чтоб запятнать
нетронутое горло твое, Невинность?
Мы будем рыдать сто лет!
Будем рыдать тысячу лет!
Плачь, Мадагаскар! Плачь!
С вершины холмов
падает
и протягивается в долинах
слепая тень Неправды!
Будь проклят, неправедный идол,
пришедший, чтобы пресечь безумным жестом
порыв молодого побега,
полет желтеющего колоса!
Плачь, Мадагаскар, плачь!
Опустошатся завтра
житницы Надежды.
Опустошатся поля,
когда-то полные пыльцы и света.
Высокий папанг[176] резко вопит
на перекрестке четырех морских ветров.
Наши горести кормят воронов,
наша юность питает могилы!
Плачь, Мадагаскар, плачь!
Не взволнует своим кряканьем
морщинистые озера Заката
эта болотная уточка,
преданная жестокости белых песков.
В ваших ульях, деревни Востока,
смолкнет жужжанье и бормотанье!
Ни звука веселья
возле оград.
Ни одно тело с гибким движением
не омоет в укромных источниках
целомудренный
дар созревания.
И ни один, ни один пастырь
с пророческим взором
не погонит по пастушеским тропам в саваннах
вас, медлительные стада Сумерек,
к тысячелетнему водопою.
Плачь, Мадагаскар, плачь!
Печаль погрузила клинок
в грудь племени.
Ассагай в опьяненье пронзил
слепые сердца обольщений,
наши брюха, истоптанные богами!
В пещерах молчания
угасают твои раненые сыны!
Плачь, Мадагаскар, плачь!
Под властью какого злобного духа
пляшут у края лужайки
эти варвары, порожденные ночью,
женихи на пирах истории!
Мы будем рыдать сто лет!
Будем рыдать тысячу лет!
Вечное проклятье неправедным идолам,
обманувшим столь щедрое рвенье!
Проклятье, семьдесят раз проклятье!
И восплачет женщина,
женщина на печальной стезе —
восплачет, восплачет, восплачет!
Но дабы породить добродетель,
она опояшется божественными символами,
гордая амазонка среди героинь…
Кто расскажет, однако,
кто расскажет, Остров,
возвышенные сказки Судьбе?
И впрямь,
кровь циклонов
и кровь муссонов —
не признаки ль жизни твоей?
Мадагаскар!
Они отметили твои берега,
твои долины и твои нагорья:
пурпур, извечно разостланный
по королевскому великолепию твоего лона!
Минуют мученья,
как миновали
тысячелетние штормы,
вкусившие восемь костей
твоего рожденья,
благородная Наследница Вод.
Твоя прелесть — дитя гроз,
твоя мощь — сестра ураганов,
твой тотем — орел, сотоварищ молний,
Мадагаскар!
Ты продлишь, Остров,
твой едва потревоженный сон,
твой сон божества,
тихий сон
в объятьях времен,
в постели из водорослей и морских брызг.
Ты весь,
мой Остров, мой любимый край,
как дерзкий вызов
на перекрестке морей,
на схождении Материков!
Безумный хоровод пирог
в двойном противоборстве течений!
Остров! Вкус твоей славы
нас кинул
в кимнасиумы пяти частей света.
Твои верования обуяли нас
всей мощью семи преданий,
сказочный Остров, Мадагаскар!
Ты — несравненный!
Твое одиночество, совершенное песнопенье приливов!
Неустанно, от века,
сливали свои голоса,
свои голоса с разнообразным напевом
Атлантический, Тихий, Индийский,
чтоб славить денно и нощно
твои чудеса.
Что лепет людской —
напрасное карканье воронов!
Какие хвалы,
Мадагаскар!
Какие псалмы, Богиня!
Сколько стихий у твоих ног!
Сколько мощи в твоих воспоминаньях!
Кто мы? Ничто.
Но все герои народа
утвердили согласие трех океанов,
полюбовное соглашение Синих морей,
Мадагаскар!
Уже тело твое покраснело
от наших снов,
сплетенных на заре легендарных времен.
Покраснело от молчания мертвых:
безмолвный обет наших Предков.
Покраснело от укусов солнца:
бесконечен сон латеритов[177],
Мадагаскар!
И сам ты, Остров,
попавший в сети пассатов,
кажешься красным,
Мадагаскар!
Нерушимый Маяк
над частыми зубцами рифов.
Рейд в конце путешествия:
зачарованная гавань утра!..
Остров,
безумный, безумный творец,
ласкающий, лежа на гладкой поверхности,
полог минующей ночи
в бесконечном ритме планет.
В старой болотной траве
разъяряется красный рак:
прямиком к своему истоку
стремится божественная река.
Твоя долгожданная доля
выплеснется из темных глубин.
Крутые повороты дорог
выведут на твой исконный путь,
Мадагаскар!
Вновь расцветут орхидеи
вдоль троп Менабе[178].
Розы вновь разгородят
красные уступы синих гор.
Лесные горлинки Иманга
заворкуют веселыми голосами.
И появятся зеленые ветки
саондры[179] в прекрасную пору весны!
Море, не доверяя
гвоздичным деревьям Манамбии[180],
объявит вселенское право
нескончаемому диалогу!
О возрождающееся великолепье Зари —
чьи очи поддержат твое сиянье?
Кто споет
безымянный апофеоз?
Ведь будут мертвы пророки,
будут мертвы гадатели;
задушены гордые мужи;
задушены все предтечи;

Еще от автора Мухаммед Диб
Кто помнит о море

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Пляска смерти

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Кто помнит о море. Пляска смерти. Бог в стране варваров. Повелитель охоты

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Бог в стране варваров

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Большой дом. Пожар

Алжирский писатель Мухаммед Диб поставил себе целью рассказать о своем народе в трилогии под общим названием «Алжир». Два романа из этой трилогии — «Большой дом» и «Пожар» — повествуют о судьбах коренного населения этой страны, о земледельцах, феллахах, батраках, работающих на колонистов-европейцев.


Повелитель охоты

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Рекомендуем почитать
Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".