Поэзия Африки - [57]

Шрифт
Интервал

замкнуты уста поэтов!
Но кто же, кто же споет?
Остров,
кто споет Апофеоз Высокого Дня,
жгучий итог своего бытия?
Кто же, кто же споет?
Какой смертный с высоким челом
познает чистейший луч Света,
желанную ласку,
так давно ожидаемый поцелуй,
объятья невидимых рук?
Одно слово,
Остров,
одно только слово!
Слово, рассекающее молчаньем
веревку, стягивающую твою шею.
Слово, развязывающее петлю
на повешенных с искаженным лицом!
В утробе матери
заворочается зачатый;
в каменных недрах
запляшут усопшие.
И Мужчины и Женщины,
и живые и мертвые,
и растенья и звери —
все, задыхаясь, узнают друг друга
в магических рощах,
там,
в центре веселья.
Одно слово,
Остров,
одно только слово!
Слово, единственное в жизни,
первое слово, последнее слово.
Слово — словно копье,
слово — словно зарница,
древнее, как бытие,
юное, словно день!
Слово чистейшего смысла,
чистейшей прозрачности,
исконное слово,
сотканное из бесчисленных снов!
Слово Золотого века,
слово над Потопом,
слово, что заставляет вращаться
Землю вокруг оси!
Ярость битв!
Крик победы!
Штандарт мира!
Одно слово, Остров,
и ты трепещешь!
Одно слово, Остров,
и — на дыбы
наездник-океан!
Слово наших желаний!
Слово наших оков!
Слово нашей печали!
Оно сверкает
во вдовьих слезах,
в слезах матерей
и гордых сирот.
Оно прорастает
в цветах на могилах,
в бессоннице
и презренье узников.
Остров Предков моих,
это слово — мое приветствие.
Это слово — мое послание.
Слово, бьющееся на ветру,
в немыслимой высоте!
Слово.
Опьяненный папанг,
низвергаясь с зенита,
свищет
в ушах четырех пространств:
Свобода! Свобода! Свобода! Свобода!
Эхо широким жестом жреца
кидает Весть
в средоточие горизонтов:
Свобода!
Перегружена туча.
Знамение в радуге.
Проходят боги:
Свобода!
Шествие по земле.
Знамения на могилах.
Воскресают Предки:
Свобода!
Преемники Истории,
свидетели Голубых времен
возрождаются юными:
Свобода!
Смеется мужчина на рисовом поле;
Предок — у подножья Заката;
женщина — возле источника:
Свобода!
Выпрямляется скошенный колос…
Зеленеет сухая трава.
Изобильны амбары:
Свобода!
Свищет дитя на тропинках.
Зебу в просторах лугов.
Телец за оградой:
Свобода!
Под Священным деревом деревни,
алый сок земляники на зубах,
невесты ведут хоровод:
Свобода!
Песнопения наших отцов,
плесневевшие прежде в забвенье,
вновь сияют в свету:
Свобода!
Свежие голоса на дорогах,
свежие голоса на ветру,
свежие голоса в Звездах:
Свобода!
Забавы сотни стиральщиц
на южном Ивондро[181].
Зов Манангарезе:
Свобода!
Лилейная музыка!
Псалмопение уточек
на брегах Мангура:
Свобода!
На склонах Икупа,
близ алассурского[182] взгорья,
обезумел камыш:
Свобода!
В лесах Мандросезы[183]
возлюбленные из рая
поглощают осколки звезд:
Свобода!
Манингоро[184] багрянеет.
Бетсибока[185] ревет.
Мананаре[186] в разливе:
Свобода!
Гром, гром над Анкартрой[187]!
Дочь Синей птицы,
обезумев от радости, плачет:
Свобода!
Молнии ударяют в вершины!
О, пробуждение Амбондромбо[188]
под басовый гул матерой чащи!
Свобода!
Горные цепи пламени —
плавятся заросли.
Воспламеняется девственный лес:
Свобода!
Кочевник воздевает копье.
Колдун приемлет Восход
с обновленных пальм:
Свобода!
Флейта в долине; волопас на взгорье:
саванна неистовствует:
Свобода!
Птица дронго[189] переговаривается
с Избранником Лазури:
о, небесное пенье!
Свобода!
Песнопение очага,
знак основателя рода, —
все это сливается в звуке —
Свобода!
Ветер дует:
Свобода!
Небо трепещет:
Свобода!
Почва дрожит:
Свобода!
Свобода на тех вершинах!
Свобода в этих низинах!
Свобода в Хижине!
Свобода во Дворце!
Свобода на всей земле!
Свобода на каждом челе!
В бархатистости роз!
В соцветье сердец!
Свобода над новым городом!
Свобода над старым предместьем!
Свобода над пылью дорожной!
Свобода над мостовой!
Расцветший цветок Гесперид[190],
ты рассыпал свои лепестки
над всеми краями:
Свобода! Свобода!
Среди бесконечной радости
ты сам, Остров, ты весь
с головы до лодыжек —
трепетанье Свободы!
Остров с королевской осанкой!
На восстановленном цоколе
твоя статуя из нежного жемчуга:
морские раковины и слезы
наших снов:
Свобода!
Остров с лирическим обликом,
мы будем петь десять тысяч лет,
будем петь сто тысяч лет
песню нашего Племени,
один заголовок: Свобода!
Остров с мистическим ликом,
на опушке заколдованного леса,
косясь, размышляет корова:
Красная битва быков!
Расцвеченный знаком пиастра[191],
твой зебу рассекает Западный ветер
Символический зверь
мычит твое повеленье:
Свобода!
Остров с обликом сущего, —
из девственниц Племени
Дзирах[192] вдохновлена тобой.
Отзывается раковина:
Дзирах поет, Дзирах пляшет:
Свобода!
Дзирах, чистокровная
Принцесса Мангабе,
сестра вещей луны!
Дзирах с очами радуги!
Дзирах поет, Дзирах пляшет:
Свобода!
Дзирах со сказочным именем,
зачатая вместе с солнцем
в чудесах твоего Залива!
С высоты восьмидесяти сезонов
Дзирах кружится, Дзирах кричит:
Свобода!
Дзирах — образ твоего образа,
символ твоей гордости!
Изначальный цветок,
взращенный в водоворотах.
Дзирах любит, Дзирах взывает:
Свобода!
Многострунная валиха
неслыханной песней
убаюкивает твой высокий слог.
И с уст Дзирах
слетают, как листья, твои литании:
Свобода!
Но в ущелье горы
собираются, чтобы тебя восхвалить,
провозвестники радости.
Идут отовсюду
без забот и без клади
заложники вольности!
Кто восславит твои таинства
на алтаре встающего дня!
Остров Счастливый и Освобожденный!
Салехи[193] будет плясать;

Еще от автора Мухаммед Диб
Кто помнит о море

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Пляска смерти

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Кто помнит о море. Пляска смерти. Бог в стране варваров. Повелитель охоты

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Бог в стране варваров

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Большой дом. Пожар

Алжирский писатель Мухаммед Диб поставил себе целью рассказать о своем народе в трилогии под общим названием «Алжир». Два романа из этой трилогии — «Большой дом» и «Пожар» — повествуют о судьбах коренного населения этой страны, о земледельцах, феллахах, батраках, работающих на колонистов-европейцев.


Повелитель охоты

Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.


Рекомендуем почитать
Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".