Поездка за город - [18]

Деревенские дома наконец закончились: теперь мы попали в район, где трёх– и четырёхэтажные хрущёбы подходили к самой дороге, продолжаясь дальше вглубь направо и налево. Здесь было больше цивилизации: асфальтированные дорожки соединяли главную магистраль с площадками перед домами, также окультуренными и приведёнными в соответствие: здесь уже был настоящий полноценный город.

Нам объяснили, где искать: с правой стороны от дороги – где мы как раз двигались – должна была находиться некая пристройка. Время поджимало, и мы уже быстро пошли между двумя рядами домов, внимательно оглядываясь и выискивая.

А потом мы увидели его: огромный плакат уже издали кричал на всю округу – “Всё только наилучшее!” – привлекая со всех сторон и призывая раскошеливаться, однако не одних только людей касалось это горячее воззвание: подойдя ближе мы с удивлением обнаружили наконец-то место, куда так стремились.

Это был вонючий, пропахший кошками и собаками подвал: мелкие ступеньки вели к мощной металлической двери, сейчас прикрытой, а вход в чистилище защищал белый толстый бультерьер, привязанный за поводок к ограждению.

Цербер был явно настороже: он оглядывал нас по очереди мутными выкаченными глазами, изредка облизываясь. Хозяин поступил совершенно по-свински: понятно было, что в магазин такого барбоса пускать не следовало, но теперь мало кто решился бы спуститься вниз мимо гнусной бандитской рожи: он не сидел, а перетаптывался на месте, и неизвестно было, что может последовать за проявлениями повышенного интереса: он перекрывал всю лестницу, не давая нам возможности попасть внутрь.

Рядом с ним на асфальте разливалась лужица; другие следы жизнедеятельности мы обнаружили на ступеньках ниже: небезопасно было спускаться в это царство скорби и отчаяния, однако другого выхода просто не было: без презентов нас могли неправильно понять и неадекватно отреагировать.

Алик полез первым: никто не заставлял его напрасно рисковать, ему просто не хотелось тратить время, и без того скупо отмеренное нам судьбой: выставив сумку перед собой, он двинулся вперёд. Барбос с интересом повернул голову и переступил: огромная белая крыса принюхивалась, возможно предполагая, что в сумке находится что-то вкусное и приятное, и неизвестно было, как она отнесётся к нам после разоблачения и разочарования, которые обязательно последуют. Она всё ещё молчала: сильное вытянутое тело наклонялось, демонстрируя почти голый крысиный же хвост, очень мелко дрожавший, что не предвещало ничего хорошего. Поводок уже был натянут, и Алику надо было пересечь контролируемую барбосом зону: он заступил черту, и сразу же последовала атака: бультерьер взвился в воздух и открыл огромную широкую пасть, и только сумка спасла моего друга и попутчика: цербер ткнулся в неё мордой и сразу же отлетел, потому что натянувшийся туго поводок – слава богу! – выдержал нелёгкое испытание и вернул его туда, где он стоял только что в предвкушении и ожидании.

Он сразу вскочил: теперь мы ясно видели угрозу, нераспознанную до того: мы – пришельцы – нагло вторглись на его территорию, и он изгонял нас. В принципе мы понимали его и соглашались с ним: эта загаженная лестница и площадка были нам совершенно ни к чему, вот только в ближайших окрестностях – насколько мы поняли – больше не было подходящих местечек, и надо было дожидаться хозяина.

Мы встали в нескольких метрах: теперь бультерьер начал успокаиваться, видимо, он – по всем признакам явно кобель – не был таким уж злым и агрессивным, и только наше возбуждённое состояние так подействовало на него. Я уже встречался раньше с подобными трудностями; но теперь уж он точно не пустил бы нас, так что в любом случае приходилось ждать его невоспитанного наглого владельца.

Наконец дверь открылась: за время ожидания Алик уже высказал ряд пожеланий: он предлагал отправить барбоса на бойню, чтобы из него там наделали колбасу и котлеты, в ответ на что барбос только зевал и почёсывался: явно не понимал он столь лестных предложений, предпочитая самому употреблять названные продукты в пищу. Наверняка не самым нищим был хозяин этого крокодила: широкий узорчатый ошейник – с блеснувшей на солнце металлической пластиной – безусловно подтверждал высокий статус хозяина, и когда в открывшемся проёме обрисовался соблазнительный силуэт – мы сразу поняли, что это он и есть.

Высокая блондинка с длинным уступчатым каре заставила нас дружно замереть, и только барбос отвлёкся и переключился наконец на более достойную кандидатуру: в предвкушении он вовсю размахивал длинным сужавшимся к концу помелом, давая знать об успешно выполненной миссии, хозяйка же не спеша поднималась по лестнице, повергая нас в трепет чёрными лосинами и всем остальным, скрывавшимся под лосинами и натянутой гладкой кожей.

“Ну что, мальчики: не обижали моего Арчи? Он у меня хороший… мальчик, вот только в общественные места его не пускают.”– Она отвязала уже успокоившегося бультерьера и помахала нам ручкой, вильнув на прощание всеми соблазнительными местами. Мы так ничего и не сказали: как я понял, Алик впервые в жизни видел красулю, и даже он растерялся и не попробовал наладить контакт, хотя совершенно очевидно было, что и на него также она произвела сильнейшее впечатление.