Поездка в Египет - [57]
Саркофаг с мумией и при ней различные драгоценности стояли в отдаленнейшем или каком-нибудь боковом, секретном помещении: доступ к ним тщательно заделывался и маскировался. Снаружи гробницу заставляли большими обломками скал, заваливая промежутки грудами меньших камней. Вообще предосторожностям не было числа и может быть баб-эль-мелюкские покойники до сих пор мирно почивали бы в пустынных горах, если бы ливни налетающие сюда однажды лет в двадцать, с веками не размыли преддверий. Благодаря им, мумии, саркофаги и драгоценности похищены еще в незапамятные времена. Теперь казалось бы и нечего унести, но путешественники ухищряются грабить самые стены, откалывая от них большие куски с рисунками. Живопись попорчена также автографами лиц, красноречиво хотя и кратко заявляющих миру о своей невежественной грубости. В числе таких частных надписей попадаются древнегреческие и римские, как бы в доказательство того, что людей, не умеющих стяжать известность путем ума или способностей, издревле преследует стремление увековечить себя хотя бы и позорным образом. По неволе отдаешь справедливость тем любителям просвещения, которые ничего не портя, выставили свои фамилии по сырым отвесам на дне Иосифова колодца в Каирской цитадели. К сожалению там уже не осталось места, и необходимо выкопать для туристов новый провал или яму, где бы им расписываться.
Да яма надобна большая!
Сохранившиеся рисунки и поныне до такой степени свежа, что люди рассеянные сторонятся от них, боясь замарать платье: краски кажутся не высохшими.
Мы посетили только гробницы Сети I и Рамзеса III (нумера семнадцатый и одиннадцатый) >{18}. Осмотр крайне утомителен: без конца спускаешься в земную глубь по завалившимся лестницам, переводя дыхание лишь в редких промежуточных комнатах: воздух душен и тяжел; поднятая многочисленным обществом пыль выедает глаза; плоские отщербленные от стен и сводов осколки, точно битые блюда, неприятно гремят под ногами; что ни шаг мелкие камешки обрываются и сыплются вниз, в темную глубину, того гляди полетишь туда и сам. а тут еще следующие турист каплет на вас сверху стеарином… И едва успеваешь мельком взглянуть на стены, где среди пестрой иероглифической чепухи, оживленные колеблющемся пламенем огарков, движется вереницами или копошатся в одиночку маленькие шоколадного цвета люди.
На площадке у одного из могильных входов был подан холодный завтрак. Неугомонные продавцы и между кушаний прельщали нас разными товарами. одни и те же вещицы совсем по-фокуснически ходили у них по рукам и для отвода глаз предъявлялись все новыми лицами.
До нынешнего дня просители бакшиша и торговцы, принимавшие участие в наших прогулках, были преимущественно несовершеннолетние; взрослых фелахов отвлекали полевые работы. Теперь же в окружающей толпе взрослые составляют большинство. Это от того, что фиванские Арабы, подобно «вольным бедуинам» Гизэ, живут главным образом не хлебопашеством, а обирательством туристов. Иные навязываются в путеводители в выручают до пяти франков в день; другие подделывают старинные предметы, отыскиваемые в саркофагах: каменные жучки, ожерелья и фигурки из какой-то голубой глазури, свитки папируса и проч. [68] подделка, за которую сначала запрашивается тройной вес золота, скоропостижно уступается за грош. Иногда она бывает безобразна, даже неостроумна, предлагаются, например, каменные жучки из черного воска, глиняные сфинксы из мятого хлеба, и т. п.; порою же бывает так искусна, что лишь опытный глаз может открыть плутовство. Впрочем Арабы по врожденной живости почти всегда сами пробалтываются.
— Give it for five dollars! very old, real! [69] хрипло кричит прибежавший откуда-то и до удушья запыхавшийся фелах, вытаскивая из-за пазухи бережно увернутого в лоскут священного мандриля, которого я уже имею удовольствие знать в мельчайших подробностях, и который на моих глазах перемени и по крайней мере двадцать хозяев.
— Antic! Give it for three shillings! [70] орет продавец, не дождавшись ответа на первое свое предложение. У современных Фивян, give означает глаголы брать и давать во всех временах, залогах и наклонениях; отдаю, возьмите, давайте, беру, даль — все это на местном английском наречии выражается словом give.
— It is real Ramses, give it for two francs! [71] продолжает он уступать, но я занят цыплятами и бараниной.
— Give it for five piasters! four piasters! three piasters!.. give! [72]
Три пиастра — последняя цена, и обезьянка ловко всучивается в мои руки, после чего Араб предается настоящему беснованию, выкрикивая на все лады: «give it! give it! no give it? give it», то-есть «возьмите! давайте деньги! как? не берете? ведь я же вам отдаю!» Тут и убедительная просьба, и крайнее недоумение, и настойчивое требование.
— Да ты врешь, она фальшивая, не старая, возражаю я.
— Not old? — very antic, quite Ramses, natural, hundred and hundred years [73], трещит Араб.
— Ну, хочешь пиастр?
— Пиастр? как можно пиастр? пиастр нельзя: я над ней два дня проработал.
И таким образом усердный труженик попадается впросак, как тот Немец, который уверял, что рублевка не фальшивая, а настоящая, — что он наверно знает, потому что сам ее делал.
«Плавание на Индевре» — дневники первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джемса Кука.Первое кругосветное плавание Кука открыло новую эпоху в истории географических открытий в морях южного полушария. Кук проложил новые пути в Тихом океане, впервые нанес на карту Новую Зеландию и открыл все восточное побережье Австралии. В своих дневниках Кук ярко и образно описал «остров вечной весны» Таити, суровые берега Новой Зеландии, девственные австралийские земли.
Только русская девушка, только одна, только в Азии — рецепт невероятного литературного коктейля! Еще никогда жанр путевых заметок не был таким захватывающим.В ее голове родилась Идея — пройти в одиночку пять восточных стран, познать секрет «азиатского притяжения». Разорвать цепи привычного окружения, покорять все преграды на пути, бросаться навстречу приключениям, ничего не боясь!«Азиатское притяжение» — еще и ценное пособие по самоорганизации путешествия. На полгода по разным странам или на две недели в Таиланд — неважно, главное — теперь вы сможете это сделать сами.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.