Поэтический снег - [5]

Наконец все приемники были выключены, а лопаты вновь вонзились в снег. Две минуты спустя показались сине-черные изразцы на совершенно целой крыше.

Тут же противно взвыла пара алмазных пил, вгрызаясь в черепицу.

Когда дыру достаточно расширили, худощавый молодой человек пролез на темный чердак и, с помощью включенного фонарика исследовав доски пола и балки перекрытий, выглянул наружу.

— Вот-вот все рухнет! — крикнул он.

— Никого не слышно? — спросила Руби.

— Ничего, кроме треска досок.

Дыру расширили. Пилы и другие инструменты спустили вниз, после чего за первым смельчаком последовали женщина и второй мужчина. Но они забыли веревку — нейлоновый шнур, подходящий на любой случай. Руби схватила моток и скользнула на чердак с ловкостью, поразившей всех, включая ее саму.

— Я вам понадоблюсь, — сообщила она безликим фигурам в масках. — И помните: я единственная, кто бывал в этом доме.

Наглая ложь, которую никто не посмел оспаривать.

Они прошли по чердаку, чувствуя, как трясется и трещит дом. Под изолирующим аэрогелем оказались складная лестница и люк. Простая задвижка была легко взломана, и они спустились в темный коридор. Дома, похоже, никого не было. Они обыскали обе спальни, кухню и маленькую гостиную и наконец набрели на ведущую в подвал лестницу.

Снизу пробивался красноватый свет.

Самый отважный из группы пошел первым, сжимая пожарный топорик. Оказавшись внизу, он остановился, недоуменно моргнул и мгновение спустя, когда тишину прорезал жалобный вопль, уронил топорик, едва не поранив ногу.

Где-то в полутьме выла женщина.

Мужчина выругался, подхватил топор и, вздымая его перед собой, словно боясь нападения, двинулся вперед.

Вой оборвался сдавленным писком. Чей-то голос монотонно повторял:

— Нет, нет, нет, пожалуйста, нет.

Руби протиснулась вперед. Подвал оказался прекрасно оборудованной мастерской, забитой компьютерами и разнообразным оборудованием. Руби пересекла подвал, не выпуская из рук чудо-веревки. Кто знает, когда придется подвязать что-то или уберечь это что-то от падения. Поэтому она захватила веревку — и поэтому напрочь забыла, что держит ее в руках.

Руби уставилась на поэтессу. Удивительно, какой крошечной она кажется сейчас, когда лежит на полу, свернувшись калачиком, закрывая молочно-белыми руками искаженное ужасом и мукой лицо.

— Только не мучайте меня слишком долго, — взмолилась Бренда. — Помилосердствуйте. Убейте художника, но... не... не нужно причинять лишней боли.

Старушка от неожиданности оцепенела.

Незваные гости и понятия не имели, что на них направлено с полдюжины камер. Планета наблюдала, как Руби возвышается над соседкой. Наконец до мудрой старой женщины дошло, что все это значит.

И тут она рассмеялась. Громко. Отрывисто.

И очень грустно.

А что еще оставалось делать?

Хихикнув напоследок, она всхлипнула и, хрустнув ревматическими суставами, опустилась на колени.

— Так это не имело ничего общего с поэзией в снегу! — воскликнула она. — Удобное прикрытие, верно? То, что вы тут вытворяете — это какой-то дурацкий... перформанс... Я права?

Соседка нервно дернулась.

— Недолговечность искусства и гения, — заключила Руби. — Именно это вы надеялись показать нам всем.

Бренда осторожно выглянула из-за широко расставленных, паучьих пальцев.

— Ах, ты бедняжка... — Руби уронила веревку и протянула ей обе руки.

— Знаешь, мне ужасно тебя жаль.

— Разве вы не хотите меня убить? — выдавила Бренда и почти извиняющимся тоном добавила: — Я подвергла опасности ваш город, ваши дома. Я богиня, обуреваемая холодной яростью... Ведьма Зимы и Отчаяния... Зачем вы пришли сюда... если не для того, чтобы меня уничтожить?

Ответом был дружный смех.

— Милочка, — промурлыкала старушка, сдергивая варежку. Серовато-черная рука коснулась белой, как мел, щеки.

— Ты очень странная, да и поэт из тебя никакой. Но даже все это, вместе взятое, еще не причина кого-то убивать!

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

© Robert Reed. Poet Snow. 2005. Публикуется с разрешения журнала «Fantasy & Science Fiction».

Журнал "Если", 2006, N 4.

---