Поэтесса - [41]

Хотя жизненный опыт постоянно опровергает мои расчеты.

– Н-да… – вздохнул начальник охраны. – Со снайперов действительно начинают дураки.

Умные – для начала присылают менеджеров с чековой книжкой…

– …Кстати, – восполнил я ситуацию, испытывая некоторую неловкость перед человеком, с которым вел совершенно откровенный разговор, – мы общаемся второй день, но до сих пор как-то не познакомились.

– Ничего странного.

С некоторыми людьми я общаюсь много лет, но не могу сказать, что знаком с ними.

А зовут меня Аркадий.

– Аркадий, вы понимаете, что я шутил?

– Если бы вы говорили серьезно, то к утру могли бы оказаться растлителем малолетних или торговцем наркотиками. А под кроватью у вас нашли бы склад оружия.

– Вы же понимаете, что такие обвинения – это чушь?

– Да. Но через час после начала допроса вы подписали бы все.

Впрочем, это действительно ерунда.

Какими бы ни были ваши взгляды, и каким бы ни был мир вокруг нас, в вашем клубе собирается приличное общество.

Так что пойдемте-ка, пока мой шеф обсуждает с Ларисой Павловной программы концертов, выпьем кофе.

– Если за свои взгляды человек лишается больше, чем чашка кофе, значит, общество не здорово.

Пойдемте.

– Петр, а чашки у вас в клубе есть?

– Для вас, Аркадий, у нас найдутся не только чашки, но и серебряные ложки…

…Мы пили кофе в кабинете Ларисы, а сама Лариса в зале что-то обсуждала с владельцем пивных заводов.

И я чувствовал, что не все вопросы, интересовавшие Аркадия были им заданы.

Так что мне ничего не оставалось делать, как начать самому:

– Аркадий, вы уверены в том, что наш разговор на сегодня окончен? – И на это он помолчал совсем недолго:

– Петр, вы думаете, что люди так уж хотят стать гражданами?

Может, им вполне достаточно того, что они просто люди?

– Не знаю, Аркадий.

Но знаю точно, что люди становятся людьми только тогда, когда становятся гражданами.

По-видимому, наш разговор не то чтобы зашел в тупик – потребовал некоторого тайм-аута.

– Скажите, Петр, – Аркадий достал сигарету, но не закурил ее, – вы курите?

– Бросаю…

…Говорят, что ученые где-то за рубежом провели среди бывших курильщиков тест; и на вопрос: «Для чего вы бросили курить?» – победившим был признан ответ:

– Для того, чтобы стать занудой, – это был тест не на отношение к своему здоровью.

Это был тест на честность.

Ни один курильщик не нанес столько вреда окружающим дымом своих сигарет, сколько вреда нанесли им бывшие курильщики своим нытьем: «Не курите при нас…»

– …Знаете, Петр, если бы у меня было собственное дело, первым помощником я пригласил бы вас, потому что у вас очень много идей.

– Почему бы вам, Аркадий, не заняться собственным делом?

– Я занимаюсь тем, что умею делать.

А вот моя жена модельер, и владеет небольшой фирмой по пошиву одежды.

Впрочем, в этой области все уже так «перекопано», что изобрести что то новое трудно, – мне показалось, что Аркадий смотрит на меня выжидающе.

Возможно, он подумал: «Неужели и в модельерском деле у этого сумасшедшего есть новые идеи?»

И тогда я сказал, слегка приулыбнувшись:

– Пусть ваша жена попробует выпускать мужские костюмы-тройки, у которых жилетка будет с рукавами, а пиджак без рукавов…

…Дальше Аркадий спрашивал меня не как преподаватель студента, а как участник семинара своего коллегу.

И наш разговор вырулил на старую дорогу, с накатанными еще до нас колеями:

– Разве при первом президенте было лучше? – он задал мне вопрос, на который было не сложно ответить.

– При первом президенте Россия боролась с проблемами, доставшимися ей от предыдущей эпохи.

При нынешней власти Россия живет с проблемами, созданными нынешней властью.

– Но может быть, мы действительно пока не доросли до демократии?

– Чехи – доросли, хорваты – доросли, все остальные – доросли. А мы, по мнению нашей власти – недоросли какие-то.

– Что вы хотите этим сказать, Петр?

– Что я – не хуже чехов или хорватов.

Просто власть не должна ограничивать страну собой.

О том, что, возможно, наша власть не доросла до народа, живущего при демократии, я говорить не стал. Но – подумал.

Мы помолчали совсем недолго, и Аркадий, глядя куда-то в сторону, проговорил:

– Одного не могу понять. Почему вы, художник, пытаетесь во всем разобраться, а политики, похоже, нет? – и по крайней мере часть ответа на его вопрос была для меня очевидна:

– Настоящий художник старается сделать мир лучше.

И для этого приходится разбираться в том, какой он, этот мир, на самом деле.

– Но для этого, Петр, у вас нет достоверных источников информации.

– А газеты? – ответил Аркадию я первое, что пришло мне в голову.

Хотя мог бы рассказать о сотне самых разных людей, с которыми мне, художнику, приходилось встречаться ежемесячно.

– Толку-то от этих газет, – вздохнул Аркадий.

– Средства массовой информации, это обратная связь любой функциональной системы, – возразил я. Впрочем, довольно вяло. – От газет нет толку только в одном случае.

– В каком?

– Когда плохое государство создает людям плохие газеты.

– Знаете, Петр, по-моему, многие скажут вам, что их все это не интересует. – Аркадий, это не интересует только тех, кому безразлично то, в каком мире будут жить их дети.

– Петр, вы хотите что-то изменить в России?