Поэтесса - [11]

– …Ты – чудо!.. – тихо сказал я, когда мы уже оказались в директорском кабинете, в котором стоял небольшой диванчик, которому предстояло стать атрибутом и соучастником моего счастья. – Ты чудо!

А потом повторил:

– Ты – чудо, – и Лариса, уже глядя мне в глаза снизу вверх, улыбнулась:

– Я тебе верю.

Если я не поверю тебе, это станет для меня разочарованием.

Разочарованием не в тебе, а в себе.

– А разве то, что происходит между нами сейчас – это не чудо? – прошептал я, поднимаясь на заоблачную вершину наслаждения и не задумываясь о том, как много могут говорить люди, занимаясь самым важным в природе делом.

– Чудо? – переспросила Лариса, вслед за мной закрывая глаза.

И невозможно было понять, относился ее вопрос к существованию ее самой или к тому, что происходило между нами.

И, не задумываясь об этом, я совершенно искренне прошептал:

– Поверь мне…

…Потом мы сидели на разных краях диванчика и молча улыбались друг другу.

И лишь одна-единственная фраза, произнесенная моей поэтессой, заменила нам все остальные слова:

– Как будто в первый раз…

…Остальное наша обнаженность сказала за нас…

…Лариса поднялась с диванчика, продолжая улыбаться. Потом вышла в коридор и пошла под душ, а я сквозь приоткрытую дверь ее кабинета продолжал смотреть на нее до тех пор, пока дверь душевой не закрылась. Коридор тянулся вдоль всего актового зала, и я мог долго любоваться своей поэтессой…

…Коридор был длинным, и это спасло нас.

Как только дверь за Ларисой закрылась, открылась входная дверь клуба, и на пороге появилась довольно тучная дама во всем темном.

Лариса открыла мне дверь клуба, а запереть ее потом – мы забыли оба. И если бы дама явилась на секунду раньше, думаю, вид обнаженного президента клуба современного творчества, разгуливающего голышом по коридору, вызвал бы у нее чувства, явно отличающиеся от тех чувств, которые испытывал я.

Боюсь, что в глазах дамы современное творчество упало бы на дно самого глубокого ущелья безнравственности и разврата…

8

…В первый момент даму я рассмотреть не сумел, но почувствовал, что в ней было что-то статусное.

И как только она вошла, в помещении нашего клуба возникло напряжение.

Но, как бы там ни было, реакция у меня отличная, и к тому моменту, когда дама в темном прошла всего половину коридора, я уже был в брюках и свитере. Полуботинки я не зашнуровал, но такая небрежность в одежде вице-президента вполне могла быть списана на богемность.

– Здравствуйте, – сказала дама, и я изобразил на лице лучезарность. Но, видимо, лицо вице-президента ее не очень интересовало, потому что она сразу определилась с предметом своего внимания:

– Мне нужна президент клуба современного творчества «Белый конь» Лариса Павловна Алова, – несмотря на мою абсолютную незначительность в глазах пришедшей дамы и полную неспособность оказаться Ларисой Павловной, выкручиваться предстояло мне:

– Лариса Павловна?.. – переспросил я, перебирая в уме варианты:

– Лариса Павловна сейчас переодевается к вечерней встрече со зрителями. Вот только передам ей ее платье, и она выйдет к вам.

Я взял платье Ларисы на согнутую руку, подошел к дверям душевой с таким видом, словно носить одежду президентов для меня самое привычное занятие, и, постучавшись, громко сказал:

– Лариса Павловна, у нас первые гости. Переодевайтесь скорее, – после чего просунул Ларисино платье в приоткрывшуюся дверь.

И все прошло удачно – того, что под платьем я передал президенту ее трусики, дама не заметила.

Лариса вернулась в свой кабинет как ни в чем не бывало, такой же, как всегда, только еще более красивой. Дама проследовала за ней, и мне ничего не оставалось, как протиснуться туда же.

– Здравствуйте, – сказала дама, рассаживаясь в единственном кресле. – Думаю, вы меня не знаете.

Она внимательно посмотрела на Ларису, Лариса внимательно посмотрела на меня, я – на даму; и таким образом круг замкнулся.

Отвечать на слова посетительницы приходилось мне, и, после того как дама повторила свои слова:

– Думаю, вы меня не знаете, – я выбрал единственный в таком случае правильный ответ. Я сказал:

– Возможно, это – не имеет никакого значения.

Дама набрала воздуху, посмотрела на меня, вернее, в мою сторону, пораздумывала немного и выдохнула:

– Мне сказали, что здесь находится клуб современного творчества.

– Вам сказали совершенно правильно, – Лариса улыбнулась, демонтируя снобизм дамы.

– Значит, вы пытаетесь разобраться в современном искусстве?

– Отчасти, – согласилась Лариса, – хотя все несколько проще.

– Проще? – видимо, дама все еще сомневалась в том, что ей дали верный адрес.

– Конечно – проще, – Лариса совместила улыбку с кивком.

– Чем же вы занимаетесь, если не пытаетесь разобраться в современном искусстве?

– Мы пытаемся разобраться в современном мире.

В том, что сказала Лариса, лжи не было, хотя правды набиралось всего на несколько грошей…

…Разобраться в современном мире – вообще-то, не такое уж сложное дело. Не теория относительности или хроники майя.

Но когда я говорил что-нибудь подобное, мне в ответ постоянно кто-нибудь приводил слова из Тютчева: «Умом Россию не понять…»

И я никогда не спорил.

С теми, кому ума не досталось.