Поэт, или Охота на призрака - [168]

– Послушай, умник, когда мне понадобится твой совет, я его из тебя выбью. А теперь заткнись.

– Хорошо.

– Заткнись, я сказал!

Я молча поднял руки.

– Вы, проклятые газетные крысы, вечно понятия не имеете, о чем пишете. Ты… как, кстати, тебя зовут?

– Джек Макэвой.

– Документы есть?

– В кармане.

– Давай-ка их сюда.

Я медленно достал из кармана бумажник и пустил его к Глэддену по полу. Он открыл его и принялся рассматривать пресс-карту.

– Я думал… Ты из Денвера? За каким чертом тебя принесло в Лос-Анджелес?

– Я же сказал… Ты убил моего брата.

– Я тоже сказал тебе, что никого не убивал.

– А его? – Я кивнул в сторону неподвижного тела Торсона.

Глэдден проследил за моим взглядом и снова повернулся ко мне.

– Таковы правила игры.

– Ты его прикончил. Это уже не игра.

Глэдден поднял пистолет и прицелился мне в лицо.

– Хватит уже со мной спорить!

Я промолчал.

– П-пожалуйста, – неожиданно подал голос Кумбс. – Пожалуйста, п-прошу вас…

– Что такое? Заткнись и молчи. А ты, газетчик, скажи мне, о чем именно ты собираешься написать, когда все это закончится? Если, конечно, вообще останешься жив…

Я раздумывал над своим ответом дольше минуты, и Глэддену в конце концов надоело ждать. Он отвернулся.

– Я объясню, если хочешь, – сказал я в конце концов. – Самый интересный вопрос всегда один и тот же: почему? Почему ты сделал все то, что сделал? Я постараюсь рассказать об этом читателям. Может быть, во всем виноват Белтран – полицейский из Флориды?

Глэдден с отвращением фыркнул. Похоже, моя осведомленность его не слишком обрадовала.

– Не воображай, что сумеешь меня разговорить, и не рассчитывай на интервью. Комментариев не будет.

И он мрачно уставился на пистолет, который держал в руке. Секунды, во всяком случае для меня, тянулись удивительно медленно. Должно быть, в эти самые мгновения Глэдден осознавал всю безвыходность своего нынешнего положения. Он понимал, что ему не дадут сделать ни шагу за пределы магазина, и у меня сложилось впечатление, будто Ворон давно уже предвидел, что все когда-нибудь закончится именно так. Я решил воспользоваться его минутной слабостью. И посоветовал:

– Сними трубку и скажи, что хочешь поговорить с Рейчел Уоллинг. Это тоже агент ФБР, но ты должен ее помнить. Семь лет назад она приезжала к тебе в Рейфорд. Ей известно о тебе все, и только она одна может тебя спасти.

Глэдден отрицательно покачал головой.

– Я должен был убить твоего брата, – объявил он, не глядя на меня. – Я должен был это сделать…

Я ждал продолжения, но Глэдден молчал.

– Почему? – спросил я.

– Это был единственный способ спасти его.

– Спасти от чего?

– Неужели ты не понимаешь? – Он вскинул на меня глаза, и я увидел в его зрачках гнев и боль. – Спасти, чтобы он не стал таким, как я. Посмотри на меня! Твой брат мог кончить так же!

Я уже приготовился задать следующий вопрос, когда раздался звон разбитого стекла. Бросив взгляд в сторону входной двери, я увидел небольшой темный предмет размером с бейсбольный мяч, который, подпрыгивая, катился к столу, за которым укрылся Глэдден. Как ни удивительно, но я сразу понял, что это за штука, и повалился набок, поднимая к лицу руки, чтобы закрыть уши и защитить глаза.

И в это время грохнул взрыв. Ослепительная вспышка опалила мне глазные яблоки даже сквозь опущенные веки, а налетевшая ударная волна как будто слегка приподняла меня над полом, а потом с силой бросила вниз. Со звоном полетели на улицу выбитые стекла. Лежа на полу, я приоткрыл глаза и, сквозь плавающие передо мной ярко-фиолетовые пятна, увидел скорчившегося у стола Глэддена. Глаза его были открыты, но расфокусированный взгляд ничего не выражал, а руки он ошалело прижимал к ушам. Очевидно, Ворон слишком поздно сообразил, в чем дело, и не успел отреагировать. Если мне удалось как-то защититься от последствий взрыва светошумовой гранаты, то Глэдден испытал их сполна. Потом я увидел пистолет, валявшийся на полу возле его ноги. И, не тратя времени на раздумья, бросился вперед.

Когда я приблизился, Глэдден как раз сел; мы потянулись к оружию и почти одновременно схватили его.

Несколько мгновений мы боролись. Моей целью было завладеть пистолетом и начать стрелять. При этом вовсе не обязательно попасть в Глэддена, главное не поранить себя. Мне было ясно, что с минуты на минуту в магазин должны ворваться агенты, и, если я сумею разрядить пистолет, то в конце концов станет уже не важно, в чьи руки он попадет. Для Глэддена все будет кончено.

Я опередил своего противника на долю секунды. Мне удалось просунуть большой палец левой руки внутрь предохранительной скобы, но стрелять я не мог, потому что другой рукой схватился за самый конец ствола. Оружие оказалось зажато между нашими телами стволом вверх, в направлении наших подбородков. Сопя и потея, мы рвали пистолет друг у друга, и наконец, когда мне показалось, что выстрел не заденет мою голову, я надавил на спусковой крючок, одновременно отнимая правую руку от ствола.

Пистолет выстрелил, и я почувствовал острую боль в руке, когда пуля пробила мне мякоть между ладонью и большим пальцем, а пороховые газы обожгли ее.

В следующее мгновение Глэдден вскрикнул. Я поднял голову и увидел кровь, капающую с его носа. Вернее, с того, что от него осталось. Пуля разорвала Глэддену одну ноздрю и прочертила по лбу длинный кровавый след.