Поэт, или Охота на призрака - [151]

– Вчера я просматривал материалы дела, – терпеливо продолжал Торсон. – Вы устроили так, чтобы задержанного выпустили через два часа и пятнадцать минут после того, как была определена сумма залога. Как вам удалось так быстро внести деньги? Очевидно, они уже были у вас на руках. Как, интересно, вы получили деньги от Глэддена, если он провел ночь в окружной тюрьме?

– По телеграфу. И ничего незаконного в этом нет. Накануне мы обсуждали размер моего гонорара и сумму, которая может потребоваться для обеспечения залога, а утром клиент перевел деньги на мой счет. Все очень просто. Я… Да перестаньте же прижимать меня руками к стене, вы не имеете права!

– Нечего мне тут указывать! Меня тошнит от типов вроде тебя, Краснер. Думаешь, я не проверил, что на тебя есть в полиции? Не надейся, мне про тебя все известно.

– Да о чем вы говорите?!

– Если ты еще не понял, то скоро узнаешь. – Торсон наклонился еще ниже и зашипел коротышке-адвокату прямо в лицо: – Копы вот-вот явятся за тобой, петушок. Ты сделал все, чтобы Глэдден вышел на свободу, а теперь он убивает людей. Видишь, что ты натворил?

– Я же не знал! – отчаянно всхлипнул Краснер.

– Ну конечно, все произошло по чистой случайности. У тебя есть сотовый?

– Что?

– Телефон. Знаешь, такой аппаратик, чтобы звонить? – С этими словами Торсон шлепнул ладонью по кейсу Краснера, и адвокат подпрыгнул, словно его ожгли кнутом.

– Да, конечно, у меня есть телефон. Но вы же не собираетесь…

– Достань его, позвони своей секретарше, и пусть она найдет записи о телеграфных переводах на твое имя. Скажи ей, что через пятнадцать минут я зайду и сделаю копии.

– Но вы не имеете права. Есть, в конце концов, закон. Адвокат обязан хранить в тайне отношения с клиентом, что бы тот ни сделал. Я…

Торсон снова хлопнул по дипломату, и Краснер осекся. Я видел, что, помыкая адвокатом, Гордон испытывает искреннее удовольствие.

– Звони, Краснер, и тогда я скажу в полиции, что ты оказал помощь следствию. И пошевеливайся, иначе следующий, кто погибнет от руки Глэддена, будет на твоей совести, потому что теперь ты точно знаешь, о ком мы здесь болтаем, да?

Краснер неуверенно кивнул и принялся расстегивать замки кейса.

– Вот так-то, адвокатишка, – заметил Торсон. – Наконец-то ты прозрел.

Пока Краснер звонил в контору и дрожащим голосом отдавал распоряжения, Торсон молча смотрел на него. Мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы кто-то столь эффективно играл роль «злого полицейского», особенно в отсутствие напарника – «доброго полицейского», так как я, разумеется, был не в счет. Впрочем, я никак не мог понять, восхищает меня ловкость Торсона или пугает. Как бы то ни было, он сумел за несколько минут сбить спесь с профессионального адвоката и заставил того буквально дрожать от страха.

Краснер уже убирал телефон, когда Торсон неожиданно спросил, на какую сумму был перевод.

– Ровно шесть тысяч долларов.

– Пять на залог, и еще одна – для тебя, – быстро подсчитал Торсон. – Почему ты не ободрал его как липку?

– Он сказал, что не может позволить себе заплатить больше, и я ему поверил. Могу я теперь идти?

На лице Краснера ясно обозначилась покорность судьбе. Прежде чем Торсон успел ответить, дверь зала заседаний отворилась, и выглянувший в коридор судебный пристав окликнул адвоката:

– Арти, тебе пора.

– Сейчас иду, Джерри.

Не дожидаясь разрешения, Краснер побрел к двери, и снова Торсон остановил его тем же приемом, упершись кулаком ему в грудь. На этот раз адвокат не возражал, что к нему кто-то прикасается. Он просто застыл, устремив взгляд в пустоту впереди.

– Послушай, Арти, – могу я называть тебя Арти? – пойди-ка лучше покопайся у себя в душе́, если она у тебя есть. Ты явно знаешь гораздо больше, чем рассказал нам сейчас. Намного больше. И чем упорнее ты будешь скрывать то, что тебе известно, тем хуже вся эта история может для тебя закончиться. Так что подумай хорошенько и позвони мне.

Он засунул визитную карточку в жилетный карман Краснера и любовно похлопал по нему сверху.

– Мой местный номер записан на обороте. Лучше позвони, Краснер. Если я получу нужную мне информацию из другого источника, а потом выяснится, что ты об этом тоже знал, на снисхождение можешь не рассчитывать. Я тебя с дерьмом смешаю.

И он отступил в сторону, давая адвокату возможность вернуться в зал суда.

Когда мы шли обратно по галерее, Торсон снова заговорил со мной.

– Думаешь, Краснер позвонит? – спросил он.

– Несомненно. Я бы на твоем месте не отходил от телефона, адвокат обязательно расколется.

– Поживем – увидим.

– Можно вопрос?

– Валяй.

– Ты действительно проверял, что имеется на этого типа в местной полиции?

Вместо ответа Торсон только улыбнулся.

– Ну, насчет его сексуальных предпочтений, – настаивал я. – Ты знал или догадался?

– Просто выстрел наугад. Педофилы – стадные животные; им нравится чувствовать себя среди подобных, да это и безопаснее. У них есть свои группы, специальные телефоны, компьютерные сети и прочее – целая система взаимной поддержки. Объединяясь, эти ублюдки противопоставляют себя обществу, изображают этакое угнетенное меньшинство – людей, чьих высоких мыслей и побуждений никто из простых смертных не способен понять. Вот я и решил, что Глэдден, возможно, узнал о Краснере из какого-нибудь подпольного справочника, который передается из рук в руки. В любом случае попытаться стоило, и, если я правильно расшифровал выражение лица нашего рыжего друга, мой выстрел попал в цель. Иначе он просто не выдал бы нам данные о телеграфных переводах.