Поэт, или Охота на призрака - [152]

– Не исключено, что ты прав. А может быть, он действительно понятия не имел, кто такой Глэдден. Вдруг у Краснера просто есть совесть и он не захотел, чтобы из-за него пострадал кто-то еще?

– Похоже, Джек, ты не знаешь, что за люди эти адвокаты.

Десятью минутами позже мы уже ждали лифт, чтобы спуститься из конторы «Краснер и Пикок» на первый этаж здания. Торсон изучал копии квитанций о телеграфных переводах, разыскивая сумму в шесть тысяч долларов.

– Перевод отправлен из банка в Джексонвилле, – сказал он, не поднимая головы. – Придется напустить на них нашу Рэчи.

Заметив, что, говоря о Рейчел, Торсон употребил ее уменьшительно-ласкательное имя, я невольно напрягся. Мне почудилось в этом что-то интимное, почти семейное.

– Почему именно ее? – справившись с очередным приступом неприязни к Торсону, спросил я.

– Потому что она сейчас как раз во Флориде. – Он оторвался от квитанций и улыбнулся. – Разве я не сказал?

– Нет.

– Бэкус отправил ее туда сегодня утром. Рейчел должна проведать нашего старого друга Горация и помочь агентам, которые там работают. Вот что, давай-ка поищем в холле внизу телефон. Надо сообщить ей номер этого банковского счета.

Глава 38

По дороге из делового центра города в Санта-Монику мы почти не разговаривали. Я думал о Рейчел и о том, с чего это Бэкусу вдруг вздумалось послать ее во Флориду, если основная линия фронта проходила здесь. Напрашивались два возможных объяснения. Первое заключалось в том, что Рейчел в чем-то провинилась, и Бэкус поспешил убрать ее с глаз долой. В таком случае главной причиной ее ссылки мог быть я. Вторая версия была еще проще: в расследовании наметился новый прорыв, о котором мне опять ничего не сказали, и Рейчел помчалась на передний край. Оба варианта были не ахти, и все же в глубине души я предпочитал первый.

Торсон, сидевший за рулем, помалкивал: не то глубоко задумался, не то просто устал от моего общества. Но когда мы искали место для парковки возле полицейского управления Санта-Моники, он неожиданно ответил на вопрос, который я еще только собирался задать.

– Нам нужно всего лишь забрать вещи, изъятые у Глэддена при аресте. Необходимо сосредоточить все доказательства в одних руках.

– И ты думаешь, копы вот так просто отдадут тебе это барахло?

Я прекрасно знал, как реагируют полицейские, когда ФБР пытается забрать у них дело.

– Поглядим.

Дежурный сержант сказал нам, что старший детектив Констанция Делпи сегодня в суде, а ее напарник Рон Свитцер скоро подойдет. Это «скоро» обернулось для нас пятнадцатью минутами ожидания, тем более тяжкого, что коротать их приходилось в обществе Гордона. Я подумал, что вообще ситуация выглядит довольно странно: могущественное ФБР, пусть даже в лице Торсона, должно ждать какого-то рядового копа из заштатного курортного городка.

Когда Свитцер наконец появился, он остановился за стойкой-барьером и осведомился, чем может служить. Его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем на Торсоне; очевидно, моя прическа и борода не соответствовали представлениям детектива об агентах ФБР. Вместе с тем Рон Свитцер не сказал и не сделал ничего такого, что можно было бы интерпретировать как предложение пройти в кабинет. Торсон, почувствовав недружелюбное отношение с его стороны, отвечал в своей излюбленной неприятной манере – короткими рублеными фразами.

Достав из кармана рубашки сложенный листок бумаги, он расправил его на столе и пояснил:

– Это опись имущества задержанного вами Уильяма Глэддена, он же Гарольд Брисбейн. Я приехал забрать его вещи.

– Не понял, – протянул Свитцер.

– А что здесь непонятного? Это дело переходит под юрисдикцию ФБР, которое в настоящее время проводит общенациональное расследование преступлений Глэддена. Нашим экспертам необходимо взглянуть на то, что попало к вам в руки.

– Одну минуточку, мистер Агент. У нас есть свои эксперты, и мы ведем собственное расследование. Без решения суда или санкции окружного прокурора мы не передадим вещественные доказательства самому Господу Богу.

Торсон набрал в легкие побольше воздуха, и мне показалось, что он просто играет роль, которую ему приходилось исполнять уже сотни раз: в город заявился хулиган и пугает маленьких мальчиков.

– Во-первых, – сказал он, – вам, как и мне, прекрасно известно, что это местное расследование – дерьмо собачье. А во-вторых, никакие это не вещественные доказательства. Вы отобрали у Глэддена фотоаппарат и пакет сладостей. Каким образом это может служить доказательством вандализма по отношению к муниципальной собственности? Что там у вас еще есть против него? Неподчинение полиции и загрязнение акватории? Он что, бил вас фотоаппаратом по голове?

Свитцер попытался было что-то возразить, но понял, что Торсон загнал его в угол. И процедил:

– Подождите, пожалуйста, здесь.

Он сделал несколько шагов от стойки, когда Торсон произнес ему в спину:

– У меня мало свободного времени, детектив, так что не копайтесь. Я пытаюсь поймать этого типа. Весьма досадно, что он вырвался из клетки и теперь гуляет на свободе.

Свитцер сердито обернулся:

– На что это вы намекаете, черт побери? Что вы имели в виду?

Торсон сделал рукой примирительный жест: дескать, я не хотел никого оскорбить.