Поэт, или Охота на призрака - [149]

– Одна порция твоя, прия… Джек. Если нужны сливки или сахар – поройся в бардачке.

Он завел мотор. Я посмотрел сначала на него, потом – на кофе. Торсон взял один стаканчик, снял крышечку и осторожно пригубил, словно купальщик, пробующий ногой воду.

– Ах-х! – вырвалось у него. – Я предпочитаю кофе горячий и крепкий, совсем как поцелуи моих женщин. – Он перевел взгляд на меня и заговорщически подмигнул. – Не стесняйся, Джек, пей. Я вовсе не хочу, чтобы кофе расплескался по всему салону, как только мы тронемся с места.

Я взял второй стакан и отпил крошечный глоток, подобно чашнику при царском дворе. Этого, впрочем, оказалось достаточно – кофеин быстро взбодрил меня. Торсон тронулся с места.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Не за что. Я сам не могу начать день без кофе. А ты, похоже, неважно спал этой ночью. Что, бессонница одолела?

– Ну да, типа того.

– Слава богу, у меня с этим проблем нет. Я могу заснуть в любом месте, даже в такой паршивой дыре, как эта.

– А ты, часом, не лунатик? Во сне не ходишь?

– Не понял. Что ты хочешь этим сказать?

– Знаешь, Торсон, я благодарен тебе за кофе и за все остальное, но мне известно, что это ты звонил Уоррену и именно ты побывал в моей комнате вчера вечером.

Торсон затормозил возле тротуара прямо под знаком, разрешающим остановку только машинам муниципальных служб, и повернулся ко мне:

– Что ты там бормочешь? Ну-ка повтори!

– Ты все прекрасно слышал. Ты был в моем номере. Теперь у меня нет доказательств, но если Уоррен снова опередит меня, я пойду прямо к Бэкусу и расскажу ему все, что знаю.

– А теперь послушай меня, приятель. Видишь этот кофе? Это было мое предложение перемирия. Если хочешь выплеснуть его мне в лицо – давай действуй. Но клянусь: я понятия не имею, что ты имеешь в виду. К тому же я не выношу репортеров, ясно? Вообще никаких, в принципе. С тобой я разговариваю только в порядке исключения, потому что Боб велел.

Он резко тронул с места и ловко ввинтился в поток машин, удостоившись сердитого гудка от какого-то водителя. Горячий кофе выплеснулся мне на руку, но я удержался от досадливого восклицания, и несколько минут мы ехали в молчании, понемногу углубляясь в ущелье со стенами из стекла и бетона. Это был Уилширский бульвар, по которому мы двигались к еще более высоким башням деловой части города. Внезапно мне расхотелось пить кофе, и я накрыл стаканчик крышкой.

– Куда мы едем? – спросил я в конце концов.

– Повидаться с адвокатом Глэддена. Потом нам предстоит побывать в Санта-Монике и побеседовать с парочкой копов, которые от большого ума упустили Ворона, хотя он был у них в руках.

– С какой стати обвинять полицейских? Они просто не знали, кто он такой. Я же читал статью в «Лос-Анджелес таймс».

– Ну, ясное дело, Джек, никто ни в чем не виноват. Как всегда.

Тем временем я сумел затолкать пресловутое «предложение перемирия» в контейнер для отходов. Мой спутник помрачнел, лицо его приобрело угрюмое выражение, и мне поневоле стало неловко.

– Ладно, – сказал я и приподнял вверх руки, словно сдаваясь. – Извини. Если я не прав насчет тебя и Уоррена… и всего остального, то приношу свои извинения. Возможно, мне просто показалось и я в самом деле ошибся.

Торсон ничего не ответил. Тишина становилась угнетающей, к тому же меня не оставляло ощущение, что я должен сказать что-то еще.

– Постараюсь забыть об этом недоразумении, – солгал я. – И еще… мне очень неприятно, если мои отношения с Рейчел… э-э-э… расстраивают тебя. Но так уж случилось, прости.

– Держи лучше свои извинения при себе, Джек, не сотрясай воздух понапрасну, вот что я тебе скажу. На Рейчел мне плевать с высокой колокольни. Она-то сама думает иначе, и я не сомневаюсь, что моя бывшая говорила тебе об этом, но она заблуждается. А на твоем месте я был бы поосторожнее. С Рейчел лучше не связываться. Держись от нее подальше – целее будешь. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Спасибо за заботу, – хмыкнул я и постарался как можно скорее выбросить его слова из головы. Как-нибудь без него разберемся.

– Ты когда-нибудь слышал о Пейнтед-Дезерт?[21] – вдруг поинтересовался Торсон.

Я растерянно посмотрел на него:

– О Раскрашенной пустыне? Да, конечно.

– А бывать там не приходилось?

– Нет. А к чему ты это спрашиваешь?

– Да к тому, что наша Рейчел очень похожа на это чудо природы. Безусловно, есть на что поглядеть, но тем не менее, увы, это все-таки пустыня – мертвая и бесплодная. Как ни старайся, Джек, не найдешь ничего, кроме внешней красоты, а по ночам там еще и чертовски холодно.

Мне захотелось достойно ответить ему, хорошенько уязвить такими словами, которые по своей силе равнялись бы удару заднего копыта тяжеловоза, но неподдельная горечь и обида, прозвучавшие в голосе собеседника, настолько потрясли меня, что я промолчал.

– Если она захочет развлечься, – продолжал Торсон, – то начнет увлеченно играть с тобой. А потом – бац! – использует человека и выкинет, словно надоевшую игрушку. Вот так-то, Джек.

Я молчал, отвернувшись к окну, чтобы не видеть его даже боковым зрением. Минут через пять Торсон объявил, что мы приехали, и свернул на подземную стоянку, находившуюся под одним из зданий делового центра.