Поэмы - [136]

Шрифт
Интервал

Направо стали двести мудрецов,
Налево стали двести мудрецов.
И так они по двести разошлись
И неким тайным делом занялись.
И правильное наконец нашли
Изображенье Неба и Земли.
Один чертил круги земных широт,
Другой же изучал небесный свод.
Измеривши длину земной дуги
И рассчитавши звездные круги,
Они, познав вселенной естество,
Явили мощь искусства своего.
Металлы в тигле сплавив, — ты взгляни,
Два талисмана сделали они.
Был первый — астролябия, другой
Изображал собою шар земной.
Был первый — бронзовый и золотой,
Из чистой светлой стали был другой.
Тот шар стальной, что мир изображал,
Зеркальною поверхностью блистал.
Два дивных талисмана наконец
Доставили в фарфоровый дворец.
Являлось людям в первом из шаров,
Движенье сфер небесных и кругов.
Все отражалось в зеркале стальном,
Что в мире совершается земном.
В одном — небес являлась глубина,
В другом же — вся земля была видна.
В одном зенит был виден и надир,
В другом — весь нижний необъятный мир.
Когда же солнце, блеща, как стекло,
На башню равноденствия взошло,
Горя, как золотой зеркальный шар,
Что создал величавый Искандар,
Царь мира сел на троне золотом,
Как солнце в равноденствии своем.
И с ним хакан. И множество царей
Внизу сидело — сонмище гостей.
Весна настала, обновлялся мир.
И в честь весны пошел великий пир.
И подошли к престолу мудрецы,
Двух талисманов славные творцы.
Как высший разум, души их ясны.
От бренного они отрешены.
Царь встал пред ними, оказал им честь,
На возвышенье пригласил их сесть.
Когда они уселись на коврах,
Вдруг охватил гостей невольный страх.
В чертоге, где лился поток вина,
Глубокая настала тишина.
И вот мужи мудрейшие земли
Две сферы, ими созданных, внесли.
И людям показали чудеса —
Весь необъятный мир и небеса.
Стал виден весь небесный свод в одном,
В другом — долина праха целиком.
И девять сфер надмирной вышины,
И семь иклимов стали всем видны.
В безмолвии хакан на них глядел,
Скажи, — от изумленья онемел.
Потом великою воздал хвалой,
Склонясь перед Румийцем головой:
«Таких, как ты, не создавал творец!
Что без тебя престол? Зачем венец?
И старцы, что соседствуют тебе,
В величье соответствуют тебе!
Да будет вечно слава их жива,
Коль их святая сущность такова!»
Я описать не в силах щедрый дар,
Которым наградил их Искандар.
Тем мудрецам сокровищ Океан
Он подарил и дал в удел Юнан.
Хакан великий тоже щедрым был,
Он столько жемчуга им подарил,
Что солнцем заблистали, — ты скажи, —
Все эти — солнцам равные — мужи.
И радостью расцвел духовный свет
Царя, познавшего пути планет.[153]
Знаток светил великий был Сократ;
Пути светил в ночи следил Сократ.
Он все, что звездный небосвод сулил,
По астролябии определил:
Когда светило дня на синий свод
Под знаком равноденствия взойдет,
То шах, расставшись с чашею друзей,
С невестой сочетается своей.
С прекрасною царевной Роушанак,
Что блеском превращала свет во мрак.[154]
О ней Дара пред смертью завещал,
Чтоб Искандар ее женой назвал.
Но в войнах год за годом проходил,
И властелин времен о ней забыл.
И дочь была Маллу, Наз-Михр краса,
Какой досель не помнят небеса.
Среди тревог походных и о ней
Не вспоминал великий царь царей.
Но, вспомнив, пир велел он учредить,
Дабы весь мир в веселье утопить.
Когда осветит ярко Роушанак
Его опочивальни полумрак,
То и с Наз-Михр прекрасной он в тиши
Найдет покой и счастье для души.
Когда решенье утвердилось в нем,
Призвал он многоопытных умом.
И что помыслил, все поведал им —
Учителям, наставникам своим.
Сказал: «Кто может миром овладеть,
Тот должен и наследника иметь.
Проходит Солнце в небе голубом
В раздумьях о наследнике своем.
И, уходя в морскую глубину,
Зовет своим наместником Луну.
И пусть не равен Солнцу свет Луны,
При ней ночные мраки не темны.
Коль древо падает, прожив свой век,
Оно оставит молодой побег,
Который пышным древом возрастет
И пользу принесет, и тень, и плод!»
Когда с ним согласились мудрецы,
Велел он: «Кличьте клич во все концы,
Трубите сбор, чтоб все на пир пришли,
Чтоб это праздник был для всей Земли!»
И за семь дней весь исполинский край,
Весь Чин украсился, как светлый рай.
Так весь украшен был подлунный свет,
Что, если бы рассказывать сто лет,
До сотой доли мы бы не дошли,
О тысячной сказать бы не смогли.
И не было на славном том пиру
Учета золоту и серебру.
И пир настал великий наконец,
Пора отрад и радости сердец.
Была весна, гремел в тени ветвей
Над розою-невестой соловей.
В те дни весны на улице любой
Шумел не умолкая брачный той.
* * *
Налей мне, кравчий, чашу до краев
В день радости веселья и цветов!
В день равноденствия заварим пир,
Чтоб ликовал и радовался мир.
Певец, на лад весенний чанг настрой
И пой мне песню, возглашая: «Хой!»
Коль скажешь: «Брат мой! О мой друг! Яр! Яр!»
Отвечу: «Дух мой полон мук! Яр! Яр!»
Коль в дальнем Чине жить мне предстоит,
Пусть чанг твой песней Чина зазвенит.
Пой мне: «Яр! Яр!» А я под песнь твою
В глухом изгнанье молча слезы лью.

О приятности весны юности и радостях сердечных в пору юности весны; прославление ее, подобное песне соловья, в тысяче мелодий восхваляющего столепестковую розу. Дети цветника насыщаются грудью кормилиц-облаков и обретают зелень одухотворенности

Прекрасный мира сад меня влечет.
Прекрасен утра юности восход.
Дни юности, как воды с крутизны,

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Египетская мифология

Любой народ, любая эпоха по-своему пытаются объяснить окружающий мир, смысл жизни, выработать некую иерархию ценностей, - и создают свою мифологию. В египетской мифологии поэтичность доминирует над реальностью. Системный свод древнеегипетских мифов и легенд в литературно-художественном пересказе И.В.Рака продолжает традицию отечественных популярных изданий, посвященных наиболее значительным мифологиям Древнего мира, - Двуречья, Греции и Рима, Китая, Индии, Ирана.


Саладин Победитель Крестоносцев

Эта книга — о Салах ад-Дине, кто был благочестием (Салах) этого мира и веры (ад-Дин), о бесстрашном воителе, освободившем Святой Город от чужеземных завоевателей, о мудром и образованном правителе мусульман.


Счастливая соломинка

Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр – философские и сатирические сказки-притчи.


Нефритовая Гуаньинь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Новые записи Ци Се, или О чем не говорил Конфуций

Вашему вниманию предлагается перевод и исследование сборника коротких рассказов и заметок в жанре бицзи, принадлежащего перу известного китайского литератора XVIII века Юань Мэя.Рассматриваемая коллекция рассказов и заметок Юань Мэя известна под двумя названиями: "О чем не говорил Конфуций" (Цзы бу юй) и "Новые [записи] Ци Се" (Синь Ци Се). Первоначально Юань Мэй назвал свой сборник "О чем не говорил Конфуции", но, узнав, что под этим названием выпустил сборник рассказов один писатель, живший при династии Юань, изменил наименование своей коллекции на "Новые [записи] Ци Се".Из 1023 произведений, включенных Юань Мэем в коллекцию, 937 так или иначе связаны с темой сверхъестественного.


Приключения четырех дервишей

ББК 84 Тадж. 1 Тадж 1П 75Приключения четырех дервишей (народное) — Пер. с тадж. С. Ховари. — Душанбе: «Ирфон», 1986. — 192 с.Когда великий суфийский учитель тринадцатого столетия Низамуддин Аулийя был болен, эта аллегория была рассказана ему его учеником Амиром Хисравом, выдающимся персидским поэтом. Исцелившись, Низамуддин благословил книгу, и с тех пор считается, что пересказ этой истории может помочь восстановить здоровье. Аллегорические измерения, которые содержатся в «Приключениях четырех дервишей», являются частью обучающей системы, предназначенной для того, чтобы подготовить ум к духовному развитию.Четверо дервишей, встретившиеся по воле рока, коротают ночь, рассказывая о своих приключениях.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.


Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».