Поэмы и стихи - [24]

Шрифт
Интервал

Колена рыцаря рукой,

Пыталась леди возвратить

Душе его покой.


И в тихий грот его взяла

И не смыкала ночью глаз,

Пока в себя он не пришел -

Увы, в предсмертный час,


И прошептал… Но лишь достиг

Я скорбной повести предела,

И, дрогнув, голос мой упал

И арфа онемела, -


Все то, что властно над душой,

Объяло сердце Женевьевы:

Волшебный вечер, мой рассказ,

И скорбный вздох напева,


И дум и чувств неясный рой,

И страх, дающий жизнь надежде,

И все желанья, глубоко

Подавленные прежде, -


Все потрясло ее до слез -

Любви, восторга, состраданья…

И шепот с губ ее слетел -

Чуть слышный, как дыханье.


Она звала меня — и грудь

Ее вздымалась молодая.

Поймав мой взгляд, она ко мне

Приблизилась, рыдая.


Руками шею обвила,

Приникла робко и несмело,

И мне украдкою в лицо,

Откинувшись, смотрела.


То страсть была — и страх, и стыд,

И было робкое стремленье

Тесней прижать младую грудь -

И скрыть ее волненье.


Но успокоенная мной,

В своей любви призналась дева

И с той поры она — моя,

Мой ангел — Женевьева!


1799

ОДА УХОДЯЩЕМУ ГОДУ

(Ode to the Departing Year)

Перевод Михаила Лозинского (1921 г.)

Краткое содержание

Опять, опять

Меня кружит пророчества безумный вихрь

И мучит боль предчувствий. О, беда, беда!

………………………………….

Что будет — будет. Слишком вещей скоро ты

Меня, свидетель скорбный, назовешь и сам.


Эсхил. Агамемнон. 1173-75; 1199–1200.[13]

Ода начинается обращением к Божественному Промыслу, приводящему к единой великой гармонии вое события времени, как бы бедственны ни казались смертным некоторые из них. Вторая строфа призывает людей отречься от их личных радостей и печалей и посвятить себя на время делу всего человеческого рода. Первый эпод говорит о Русской Императрице, умершей от апоплексии 17 ноября 1796 года, как раз перед тем заключив дополнительный договор с Королями, направленный против Франции. Первая и вторая антистрофы описывают образ Уходящего Года и т. д., как бы в видении. Второй эпод предвещает, в сокрушении духа, гибель отечества.

I
О Дух, гремящий Арфою Времен!
Чей смелый слух, не дрогнув, переймет
Твоих гармоний чернотканый ход?
Но, взор вперяя в вечный небосвод,
Я долго слушал, сбросив смертный гнет,
В тиши душевной ум смирив земной;
И в вихре пышных риз передо мной
Пронесся мимо Уходящий Год!
Тихое забыв раздумье,
В некоем святом безумье,
Пока он в туче не исчез из глаз,
Я бурно грянул песнь и славил этот час.
II
      От оплаканных гробниц
      Из ужасной мглы темниц,
      От ночной тоски недуга,
Из нор, где Бедность тщетно кличет друга,
Оттуда, где во тьме ущелий
     Пламенник Любви заложен
Иль где Надежда в колыбели
     Охраняет детский сон, —
     Пестрый правя хоровод,
     Вы, Скорби, Радости, вперед!
     Той дикой Арфой, той рукой,
     Чьим мощным взмахом ото сна
     Тревога струн пробуждена,
Вас заклинаю всех сойтись толпой!
     Из мирного гнезда,
     Из нищенских лачуг,
     Все, в страшный час, сюда;
Чтобы из вас священный вид исторг
Природы в пытке материнских мук
     Плач и восторг!
Еще гремит, то Имя, что вокруг
Воздвигло бурю и разверзло Ад;
Уже спешат на торжество веков
И Суд, и Честь! Их поднял, как набат,
Святая Вольность, твой высокий зов!
III
Я видел в шлеме Властолюбья лик!
Царей я слышал беспокойный крик —
"О, где ж Богиня  Северных границ? [14]
Где гром ее победных  колесниц?"
      Беги, Царей собор!
  Секирой смерти сражена,
  Вовеки не вперит она
В лицо Убийства охмелевший взор!
      Души павших без числа,
      Тех, что Висла унесла,
      Тех, что с башен Измаила,
Где ров телами запружен,
      Ярость дикая скосила
Под крик детей и  вопли жен!
      Тени спящих  без  гробниц,
      Грозный трубный звук разлейте,
      Цепи мрачных верениц
      Вкруг ее могилы вейте!
      Кровожадный Дух угас —
      (Темен-путь и грязны дни) —
      Вкруг нее ведите пляс,
      Как могильные огни!
И пойте ей во тьме ночей
      Рок венчанных палачей!
IV
Отшедший Год! Не на земных брегах
Тебя душа узрела! Где одна
Пред троном облачным, тиха, мрачна,
Ждет память, ты со стоном и в слезах,
Кровавой ризой кроя рамена,
Свои часы поведал! Тишиной,
Внимая, сонм облекся неземной,
Чьи волосы венчают пламена.
      Тут огнем очей блистая,
      Хор бесплотный покидая,
Ступил вперед прекрасный Дух Земли
И стал у ступеней, где тучи залегли.
V
   Затихли арфы, смолк
   Небесный светлый полк.
   Но семь Лампад, плывущих мимо трона,
      (семь Тайных Слов Закона)
      Заветный дали знак.
   Крылатый Дух поник, восстал и молвил так:
      "Ты, во мраке гроз царящий,
      Свет, предвечный и Любовь,
      Ради слез Земли скорбящей,
      Сотряси Перуна вновь!
   Во имя попранного Мира,
   Гордыни, Зависти, Вражды!
   Во имя долгих лет Нужды
И Голода, который стонет сиро!
      Во имя страшных пут,
      Что Африку томят,
      Пока творит свой суд
   Глухой Синод, берущий кровью дань!
Во имя смеха тех, кто сыт и рад!
      Отмститель, встань!
Неблагодарный Остров хмурит взгляд,
Сложив свой лук в полный стрел колчан.
Проговори с  небесных черных круч!
      На темный вражий стан
Взгляни огнем с нагроможденных туч!
Блесни перуном! Тяжким громом грянь!
То крик былых и будущих времен!
Услышь Природы непомерный стон!
      Встань, Бог Природы, встань!
VI
Виденье скрылось, смолк глагол;

Еще от автора Сэмюэль Кольридж
Кубла Хан, или Видение во сне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Английские романтики в переводах Яна Пробштейна

Новые переводы неувядающей романтической поэзии начала XIX века. В сборник включены два стихотворения поэтов «Озерной школы»; поэзия младшего поколения романтиков представлена более обширно.В дизайне обложки использована иллюстрация Уильяма Блейка к поэме-диптиху Мильтона «L`Allegro» и «Il Penseroso» (1816–1820).