Так, в некоторых рассказах писатель подчеркивает, что красные отряды двигались «в великом стихийном беспорядке», и когда настигали врага — «вставал шум схватки, рвался рев… рев таежный, звериный, под стать тайге». Вид у партизан невеселый — это лесовики «корявые, черные, лохматые», боями, переходами они измучены, изнурены, но действия их по-прежнему неумолимы, их путь — «морозный, снежный, смертный путь». «За ними оставался широкий след. И на нем могилы — десятки могил… Они шли неотвратимо как судьба». Даже их песни, «которые они порою пели хриплыми, простуженными голосами, будили тоску и тревогу в темном молчании». Про отряд партизана Коврижкина, преследующего белогвардейцев («Гроб подполковника Недочетова»), Ис. Гольдберг постоянно говорит, что это — «стая», нередко сравнивает партизан с медведем, с волком. Да и пошел в тайгу добивать колчаковцев Коврижкин самостийно, оттого что в городе стало «тихо» и «скучно». Городским товарищам Коврижкин говорит:
«— Вы теперь мудрить здесь станете, а каппелевцы-то тем временем и прорвутся к Семенову, за Байкал… Пойду я им хвост накручивать!»
Здесь мы вплотную сталкиваемся с вопросом о стихийном и сознательном участии сибирского крестьянства в революции, в гражданской войне. В том, что Ис. Гольдберг описывает стихийные выступления сибирских крестьян в первый период борьбы против Колчака, неправды нет, так как некоторые их стихийные выступления против антинационального колчаковского владычества — факт исторический и неоспоримый. Но когда писатель говорит только о стихийности и видит аполитичность крестьян в момент изгнания колчаковцев (им якобы было «наплевать и на белых и на красных»), когда он настойчиво уподобляет партизан звериной стае, когда социальную борьбу он подчас подменяет борьбой по «законам тайги», по законам природы, то это нельзя признать верным отражением подлинных событий, происходивших в Сибири за годы гражданской войны.
В целом ряде других произведений этих же, двадцатых, годов Ис. Гольдберг, освобождаясь от груза ложных представлений, шире и глубже нарисует революционные события в Сибири. Он создает яркие образы крестьян, сознательно идущих в революцию. Это прежде всего образ «человека с ружьем», товарища Герасима, создавшего в тайге партизанский отряд для борьбы за Советскую власть. Образы Герасима и его друзей, переданные через восприятие десятилетнего смышленого деревенского мальчугана Кешки, озарены у писателя каким-то особенным большим и радостным светом. Герасим «солнечно улыбался», лицо у него «светилось ласковой и веселой усмешкой», а глаза «заразительно искрились задорным смехом». Случалось, замечал мальчик, он «глядел куда-то поверх Кешкиной головы, словно видел вдали что-то невидимое другим», и даже когда глаза его потухли и он лежал, распростертый среди трупов, в крови, «его глаза видели нездешние дали». Все, что говорил и делал «человек с ружьем», для Кешки было радостным открытием этих, еще неведомых ему далей. Для него приоткрывалась жесткая и одновременно пугающая и манящая, большая правда сражающихся партизан, та правда, которую он раньше лишь смутно угадывал по настроению односельчан своим маленьким, мягким и отзывчивым на ласку сердцем.
В повести «Цветы на снегу» Ис. Гольдберг показал, что партизанское движение без большевистского руководства было бы движением «без головы» и не имело бы успеха. Даже в самые отдаленные и темные уголки Сибири проникает слово большевистской правды» оно покоряет и заставляет иначе думать и действовать таких людей, как Парунька из рассказа «Бабья печаль», или робкого, забитого эвенка Юхарца из рассказа «Как Юхарца пошел по новым тропам».
Непрерывный рост сознательности народных масс в процессе их борьбы с колчаковцами под руководством партии большевиков» истинные причины разложения и гибели белой армии раскрыты были писателем на образах глубокого содержания и большого эмоционального воздействия.
3
В тридцатые годы у нас завершилось в основном строительство социалистического общества. Это был гигантский скачок, неузнаваемо изменивший лицо страны, изменивший и характеры людей и их отношения друг к другу, к труду, к собственности. Советские писатели приняли активное участие в строительстве социализма. Они выезжали на фабрики и заводы, в районы крупных промышленных сооружений, как Кузнецкстрой или Ферганский канал, в только что созданные колхозы и совхозы. Естественно, что тема социалистического строительства стала ведущей темой советской литературы.
Как результат изучения бурного хода социалистического строительства и деятельного в нем участия самих писателей родились такие произведения, как «Бруски» Ф. Панферова и «Гидроцентраль» М. Шагинян, «Поднятая целина» М. Шолохова и «Соть» Л. Леонова, «Ненависть» И. Шухова и «Время, вперед!» В. Катаева. Это был своеобразный художественный дневник по-своему неповторимого времени. В эти годы Ис. Гольдберг усиленно разрабатывает боевую тему современности — тему социалистического строительства.
Жизнь писателя на реконструируемой Хайтинской фарфоровой фабрике дала «Поэму о фарфоровой чашке» (1930). Изучение труда и быта черемховских шахтеров породило повесть «Главный штрек» (1932). Многолетнее пристальное внимание к судьбе русского крестьянина вызвало появление романа «Жизнь начинается сегодня» (1934) — романа о первых шагах коллективизации в сибирской деревне. Под знаком большого творческого подъема прошли для писателя тридцатые годы.
