Подземные дворцы Кощея - [42]
Кощеев снял ботинки, перемотал портянки, вытащил из пилотки иголку с ниткой и скрепил их грубыми, но крепкими стежками.
— Ты сиди, — сказал он женщине, — и не волнуйся. А я прогуляюсь. Может, подфартит.
Он развел яркий костер, свалив в него все дрова, которые заготовил до этого, и полез на скалу. Пробирался медленно, изучая каждую трещину, каждый выступ. И гордость обуяла его: вот это класс, вот это достижение в военном деле! Ни звука!
Вскоре он взмок, хотя был без шинели, и выбился из сил. Внизу, на месте костра, расцвел дрожащий матовый шар. Отчетливо донеслись тихие усталые стоны.
«Ну вот! Снова поехали!» Выводили его из себя эти стоны сильнее, чем слезы или вид крови. Но подумал вдруг, что для бабы выплакаться — то же, что мужику надраться до чертиков. Одним словом, отвести душу. А стоны, может быть, имеют как раз этот смысл в большом дальневосточном характере?
Немного успокоив свою мужскую совесть, полез дальше.
Прошло довольно много времени, прежде чем он выбрал удобную во всех отношениях позицию. Тут и место для засады, и пост подслушивания, и, если хочешь, обороняйся до посинения. Но прежде всего — пост подслушивания. Проводимость звуков в густом холодном тумане — лучше не бывает. Нет ни мертвых пространств, ни скрытых мест, где бы самураи безнаказанно чихали или топали. Правда, эхо — вот проблема. Попробуй определи, откуда звук, когда он повторяется многократно со всех сторон… Всю эту науку Кощеев прошел раньше, и не за партой, потому чувствовал себя уверенно. «Если вздумает тот умник, тот паскудный игрочишка завернуть на огонек, тут ему и капут…»
Он начал замерзать. Тепло в такую сырость улетучилось быстро. Мокрая гимнастерка теперь была обжигающе холодной. Замерз кончик носа. Потом — руки. Он начал шевелиться, растирать бока и плечи ладонями, но это занятие было очень шумным. Он решил терпеть, но не тревожить убогую, хлипкую тишь, готовую кончиться от крепкого плевка. Он чувствовал медленное продвижение холода в своем теле — будто враждебное существо расползалось по его кровеносным сосудам — и говорил себе, что женщине у костра его страдания показались бы семечками. Он прятал под мышками пальцы, ведь от их гибкости будет зависеть все…
Он начал проваливаться в какую-то пустоту. Ноги в одном мире, голова — в другом… «Замерзаю?» — с вялым беспокойством подумал он. Приходилось ему когда-то замерзать. Удирал с корешом от милиции на каком-то полустанке в Сибири. Местность незнакомая, голая степь. Мороз страшенный. Оба в тощих детских пальтишках — в таких только приморскую зиму зимовать, да и то возле папы с мамой, а они — в Сибирь… Друг сдался, не выдержал. Пошел навстречу суетливым огням. Он же, Кешка Кощеев, упрямо шел куда-то, замерзая на ходу. Очнулся в железнодорожной будке… В тот раз в колонию не попал. Иногда думал: «Что же вы, мильтоны, не могли замести какого-то дохлого шкета? Устали или время дежурства кончилось? Может, оттого, что вы не поймали тогда, вся жизнь еще больше наперекосяк пошла».
«Нет, не замерзаю, — решил он, — разве можно замерзнуть до льда в желудке, когда вода с ветвей капает?»
Потом начались с ним и вовсе чудеса. Увидел вдруг ясно и в красках обросшего самурая в застегнутом на все пуговицы мундире. Самурай разглядывал погоны на русской шинели. И Кощееву стало больно и стыдно, что у японца погоны в норме, а у него — мятые и замызганные. И захотелось сделать отменные погоны, как у того красивого курсанта из летного училища, которого он увидел на каком-то КПП, когда тот поджидал попутную машину. Вшить в погоны картон или целлулоид. Или нет, у курсанта погоны были согнуты слегка, как бы по просвету. Алюминий — вот что надо, тонкий авиационный алюминий. И будут погоны сидеть как влитые на шинели, самурай проклятый не сможет отвести глаз от них. И тогда обидно и стыдно будет, ему, жалкому игрочишке, потому что на его плечах не алюминий, а какое-то вшивое сукно, которого отпустил им император будто для баловства — хватило лишь на махонькие поперечные полоски. Смехота. С такими погонами хотели завоевать весь мир? С такими погонами только и можешь, образина, что сажать баб на мины или кусать исподтишка.
Кощеев очнулся. В ущелье глухо рокотала река. В носу набухло и хлюпало. Но слухачу сморкаться — хуже смерти. А что делать? Кощеев выдоил щипком влагу из носа и вытер руки о штаны. Руки плохо повиновались, и в носу, как назло, свербило. Чихнуть, что ли, пропади все пропадом? Вот и получается, что насморк — настоящая беда в военном деле. Подсчитал бы кто, сколько боевых операций было сорвано из-за простуды и насморка. И последняя из этих операций во второй мировой войне — вот эта, Кощеева. А ведь как все было задумано! Появись самурай с любой стороны, Кощеев его бы услышал. А услышать врага в ночное время — уже, можно сказать, победа…
Кощеев опять провалился в другой мир и опять увидел самурая. Этот был еще страшнее, точь-в-точь Чжао, только лицо разбито, а в руке — плоский штык. Самурай из последних сил лез на него, Кощеева, из какой-то осклизлой дыры. Кощеев отпихивал его то руками, то ногами, но самурай, воя и скрежеща зубами, снова и снова лез в драку. Он так и умер, выползая из дыры, оборвав вой на высокой плачущей ноте…
Перед моим вылетом на Гималаи пришло известие о гибели профессора Клейборна, хорошего парня, одного из зачинателей НМ – научной монстрологии. В холле Международного Центра монстрологов на карте мира во всю стену появился очередной траурный флажок. Доктор Йенсен, президент Международного Центра монстрологов, тотчас отправился на поиски тела профессора, брошенного где-то в пустыне, а мне было поручено принимать соболезнования возле большого портрета в черной раме…
Дальневосточный читатель уже знаком с первым изданием книги писателя Эдуарда Маципуло (Э. Петров «Паруса в океане») об отважных финикийских мореходах, которые совершали беспримерные по тем временам плавания к Оловянным островам (Англии), достигали янтарных берегов Балтийского моря, а в 600 г. до н. э. (об этом подвиге и повествуется в книге) по поручению фараона Нехо обогнули Африку в западном направлении и спустя три года вернулись на родину через Гибралтарский пролив. В данное издание автор внес некоторые добавления и изменения.
На этот раз следователь по особо важным делам Клавдия Дежкина расследует дело проститутки, обвиненной в краже у иностранцев крупной суммы в долларах. К тому же девушка оказалась причастна ко всему, что происходило в притоне, организованном в квартире одного известного актера, убийство которого считалось уже раскрытым. Именно в этой квартире находился тайник со свинцовыми стенками, содержащий видеокассеты с компроматом. Следы ведут в саму городскую прокуратуру.
Плохо, если мы вокруг себя не замечаем несправедливость, чьё-то горе, бездомных, беспризорных. Ещё хуже, если это дети, и если проходим мимо. И в повести почти так, но Генка Мальцев, тромбонист оркестра, не прошёл мимо. Неожиданно для всех музыкантов оркестра взял брошенных, бездомных мальчишек (Рыжий – 10 лет, Штопор – 7 лет) к себе домой, в семью. Отмыл, накормил… Этот поступок в оркестре и в семье Мальцева оценили по-разному. Жена, Алла, ушла, сразу и категорически (Я брезгую. Они же грязные, курят, матерятся…), в оркестре случился полный раздрай (музыканты-контрактники чуть не подрались даже)
Действие романа сибирского писателя Владимира Двоеглазова относится к середине семидесятых годов и происходит в небольшом сибирском городке. Сотрудники райотдела милиции расследуют дело о краже пушнины. На передний план писатель выдвигает психологическую драму, судьбу человека.Автора волнуют вопросы этики, права, соблюдения законности.
From the international bestselling author, Hans Olav Lahlum, comes Chameleon People, the fourth murder mystery in the K2 and Patricia series.1972. On a cold March morning the weekend peace is broken when a frantic young cyclist rings on Inspector Kolbjorn 'K2' Kristiansen's doorbell, desperate to speak to the detective.Compelled to help, K2 lets the boy inside, only to discover that he is being pursued by K2's colleagues in the Oslo police. A bloody knife is quickly found in the young man's pocket: a knife that matches the stab wounds of a politician murdered just a few streets away.The evidence seems clear-cut, and the arrest couldn't be easier.
A handsome young New York professor comes to Phoenix to research his new book. But when he's brutally murdered, police connect him to one of the world's most deadly drug cartels. This shouldn't be a case for historian-turned-deputy David Mapstone – except the victim has been dating David's sister-in-law Robin and now she's a target, too. David's wife Lindsey is in Washington with an elite anti-cyber terror unit and she makes one demand of him: protect Robin.This won't be an easy job with the city police suspicious of Robin and trying to pressure her.
From the creator of the groundbreaking crime-fiction magazine THUGLIT comes…DIRTY WORDS.The first collection from award-winning short story writer, Todd Robinson.Featuring:SO LONG JOHNNIE SCUMBAG – selected for The Year's Best Writing 2003 by Writer's Digest.The Derringer Award nominated short, ROSES AT HIS FEET.THE LONG COUNT – selected as a Notable Story of the Year in Best American Mystery Stories 2005.PLUS eight more tales of in-your-face crime fiction.
Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.