Подводный фронт - [45]

А тут еще новые волнения! В тот же день, 16 мая, утром оперативный дежурный по бригаде встревоженно доложил:

— Нашу лодку бомбят на траверзе полуострова Рыбачий!

— Какую лодку? Почему у Рыбачьего?

— Это береговые артиллеристы с Рыбачьего сообщили, — пояснил оперативный. — Что за лодка — они сами пока не разобрались. А преследовали ее два фашистских сторожевика. Артиллеристы отогнали их в море.

«Может, это Гаджиев прорывается домой?» — мелькнула было мысль. Но вскоре последовал новый доклад:

— Это «малютка». Она всплыла в 35 кабельтовых от берега. Фашисты отошли кабельтовых на 70 и ведут по ней огонь.

Час от часу не легче. Это, выходит, «М-172». Она единственная из «малюток» находилась в эти дни в море. Звоню на ФКП флота в надежде выяснить подробности. Оперативный по флоту сообщил:

— Наши артиллеристы открыли огонь по фашистским сторожевикам. Прикрывшись дымовой завесой, те отошли. Но «малютке», видно, здорово досталось: еле движется.

Он вдруг прервал свое сообщение. В трубке были слышны какие-то переговоры, и тут еще одна новость, от которой замерло сердце:

— С Рыбачьего сообщают: появился «юнкерс». Бомбит лодку.

Пытаюсь связаться с А. Г. Головко. По телефону прямой связи отвечает С. Г. Кучеров:

— Командующий ставит задачу авиаторам. Да, да… Бросаем все что можем на прикрытие «М-172». Еще не хватало, у своих берегов терять лодки…

И вот наконец в Екатерининскую гавань в сопровождении двух малых охотников вошла многострадальная «малютка». Встречать ее высыпала чуть ли не вся бригада.

Первым сошел на пирс командир «малютки» капитан 3 ранга И. И. Фисанович. И уже по тому, как тяжело, пошатываясь, ступал он, каким бледным, изможденным было его обычно такое жизнерадостное, улыбчивое лицо, можно было понять, что командиру и экипажу «М-172» пришлось пережить тяжелейшее испытание.

А случилось вот что. Поздно вечером 15 мая Фисанович обнаружил конвой противника. Большой, тяжело груженный транспорт шел в охранении двух сторожевиков и трех тральщиков. «М-172» находилась как раз на курсе конвоя. Фисанович принял дерзкое решение: прорваться внутрь охранения с головы каравана и нанести удар по транспорту наверняка, с предельно малой дистанции.

Все удалось, как задумывалось. По левому борту лодки прошел, не заметив опасности, головной сторожевик. Разворачиваясь на боевой курс, «малютка» пропустила по корме тральщик и всадила торпеду в железную глыбу транспорта, что называется, в упор. От близкого взрыва лодку даже сильно встряхнуло. Но вслед за этим почти тотчас раздались и взрывы вражеских глубинных бомб. Фашисты, должно быть, заметили след торпеды, выпущенной «малюткой», и, определив по нему место нахождения лодки, бомбили очень точно.

На «М-172» погас свет, вышел из строя гирокомпас. Но самое опасное — то, что, судя по всему, произошло и на «К-23», — дала течь цистерна с соляром. По штилевой поверхности моря за «малюткой» тянулся маслянистый, радужный след, который облегчал врагу преследование. А тут еще и запас энергии в аккумуляторных батареях иссякал. Двигаться вперед можно было только малым ходом.

Для того чтобы выйти благополучно из подобной переделки, у экипажа «сто семьдесят второй» имелся, пожалуй, всего один шанс из тысячи. И подводники сумели его использовать. Главную роль в этом, безусловно, сыграл командир, который смог очень точно оценить обстановку и принять несколько принципиально важных решений. Прежде всего он весьма разумно решил держать при отходе генеральный курс на восток — под прикрытие своих береговых батарей. Иначе противник мог бы гонять слепо мечущуюся лодку, пока не иссякла электроэнергия.

Магнитный компас после бомбежки работал очень ненадежно, так что уходили подводники от преследования, ориентируясь с помощью эхолота по глубинам. Отличную выучку и навигаторское чутье показал при этом молодой штурман старший лейтенант И. М. Шаров.

В результате близких разрывов бомб на «малютке» периодически заклинивало рули, выходили из строя различные приборы и механизмы. Люди упорно боролись за живучесть корабля и техники. Видя такое отчаянное сопротивление, фашисты в один из моментов пустились на хитрость: бомбить стали не наобум, а по строгой системе — минут 15–20 выжидают, застопорив ход, слушают глубины, а затем следует серия от 10 до 35 глубинных бомб. Тут снова, в который уж раз, прекрасно проявил себя гидроакустик старшина 2-й статьи А. В. Шумихин. Можно представить, каково ему было внимательно прослушивать шумы преследующих кораблей, когда в ушах буквально гудело от нескончаемой канонады. И все же он четко и спокойно делал свое дело. Фисанович благодаря его докладам ясно представлял обстановку и умело управлял лодкой.

В этом тяжелейшем походе на «М-172» находился представитель штаба бригады — флагманский врач 3. С. Гусинский. Честно говоря, разрешение ему на выход в море я накануне давал с большим сомнением. Военврач 3 ранга Гусинский у нас по праву считался прекрасным медиком. Но как-то не хватало ему военной выправки. Бледное худощавое лицо, несколько рассеянный взгляд. К тому же было известно, что Гусинского сильно укачивает, даже на катере в Кольском заливе.