Подвиги самураев. Истории о легендарных японских воинах - [27]
– Сможешь ли ты сообщать нам о численности прибывающих войск?
– Проще некуда, мой господин. Один выстрел скажет вам, что на подходе войско в десять тысяч человек; два выстрела – двадцать тысяч; три выстрела – тридцать тысяч. Ничего не бойтесь, мой господин. Я свято верю в успех своего предприятия.
– Да помогут Небеса твоему героическому духу, Кацутака! Когда ты собираешься отправиться в путь?
– С вашего позволения, как только наступит темнота, мой господин. Времени на долгие сборы у нас совсем не осталось. Прощайте!
– Постой, мой друг. Я тебе должен кое-что дать, прежде чем ты покинешь нас. Посмотри сюда.
Кацутака подошел поближе, и его господин вложил ему в руки ларец с дорогостоящим ладаном и ценный меч.
– Этот ладан считается семейной ценностью, передаваемой по наследству от нашего предка князя Томохира, приходящегося седьмым сыном императору Мураками. А этот меч – еще одна семейная реликвия, оснащенная клинком работы мастера Садамуне. Возьми эти предметы в качестве своеобразного признания твоей храбрости и преданности своему господину.
Наш воин принял драгоценные подарки с великим трепетом.
– Ваша светлость, вы безмерно добры к вашему покорному слуге. Я воспринимаю ваше великодушие с глубокой благодарностью.
– Постой еще немного, Кацутака! Я должен предложить тебе прощальную чарку на посошок.
Слуги принесли две чашечки и кувшинчик саке. Кацутака затем исполнил воинственный танец, подпевая себе в том же воинственном духе. После положенного обряда прощания он покинул своего господина, чтобы сделать необходимые приготовления, без которых в его рискованном предприятии было не обойтись. Он покидал собравшихся предводителей и рядовых ратников преисполненными восхищением его героизмом и надеждами людьми.
Оставив на себе самое легкое одеяние и прихватив с собой крошечный сверток в водонепроницаемой промасленной бумаге, под покровом ночи Кацутака украдкой вышел через потайную калитку в стене замка и ползком добрался до берега реки Ивасиро, протекавшей совсем неподалеку. Сезон дождей уже начинался, река переполнилась паводковыми водами, и стремительный ее поток бился неистово о противоположные берега. Кацутака спрятался в зарослях высокого тростника возле уреза воды и пристально взглянул в обе стороны. Полная луна, пробившаяся сквозь густую череду облаков, освещала в ночи окрестности почти так же ярко, как днем. К своему смятению, наш искатель приключений увидел паутину толстых и тонких канатов с привязанными к ним бесчисленными трещотками, перегораживающих поток, а также частую цепь сторожевых постов на противоположном берегу. Когда какой-нибудь плывущий по реке предмет касался канатов, трещотки издавали громкий тревожный звук – гыр-гыр, гыр-гыр, и при каждом таком звуке стражники с факелами проверяли причину шума.
Обнаруженные непредвиденные затруднения крепко озадачили Кацутака. Как же ему переплыть реку в условиях таких тщательно продуманных мер предосторожности врага? Вдобавок ко всему прочему он увидел развевающийся лениво на слабом ночном ветру ума-дзируси, или лошадиный знак, а также простой флаг. На обоих изображался знакомый ему герб, принадлежавший воеводе по имени Нобуфуса Баба, проявившему себя в качестве самого толкового из всех полководцев войска противника.
– Мне выпало отправиться в путь под несчастной звездой, – простонал Кацутака. – Если охрану этого берега поручили Нобуфуса Баба, переплыть реку под покровом ночи и выбраться на противоположный берег у меня не получится. Но я не сдамся, пока не испробую все способы, и буду надеяться на то, что отыщу путь к преодолению предельно бдительной стражи врага.
Он вырвал стебель тростника и собирался было швырнуть его в реку, как тут до него дошло, что на корнях этого стебля осталась почва, и если проницательный Нобуфуса ее обнаружит, то обязательно заподозрит: кто-то скрывается поблизости. И тут же прикажет своим стражникам провести прочесывание берегов. Тогда считай, что его предприятие обречено на провал. Поэтому он смыл грунт с корней стебля тростника и только потом швырнул его в поток. Тут же его затянуло в сети канатов, которые натянулись, и все трещотки издали громкий шум – гыр-гыр, гыр-гыр.
Тотчас же два стражника бросились в воду и вытянули тот стебель тростника на берег. Его отнесли к Нобуфуса, который тщательно исследовал корень тростника при свете факела.
– Этот стебель ни малейших подозрений не вызывает, – заключил военачальник. – Поэтому тревожиться не стоит.
Кацутака, внимательно всматривавшийся из своего укрытия в противоположный берег реки, почувствовал, как сердце его провалилось в пятки.
«Нет смысла даже думать о том, чтобы переправиться через реку», – решил он про себя.
Пережив минутное отчаяние, он выдернул еще один стебель тростника, смыл с его корней почву и пустил по течению. Снова трещотки подали сигнал тревоги, и снова несколько стражников бросились вплавь искать источник ночной тревоги.
– Еще один стебель тростника, мой господин, – доложил мужчина, передавший его воеводе.
– Стебли тростника вымывает из берега поток паводковой воды, – отметил он после осмотра принесенного ему стебля. – Ничего страшного, но тем не менее не теряйте бдительности, мои ратники.
