Подвал - [39]

Оттолкнув с дороги Розу, он схватил за руку Мак и притянул к себе. Нет! От пощечины она повалилась на стол, вскрикнула и ухватилась за живот, которым, видимо, ударилась.

— Вы все научитесь! — проревел он и, бросившись вперед, прижал меня к стене.

Я затаила дыхание и закрыла глаза, ожидая удара.

«Льюис, Льюис, Льюис!» — мысленно кричала я, мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. Он ударил меня кулаком в подбородок, и я упала. Боль охватила половину головы. Прижав руку ко рту, я несколько раз глубоко вдохнула через нос.

«Не кричи, пусть делает что хочет», — твердила я себе. В челюсти пульсировала боль, в глазах стояли слезы, но я не плакала. Не подам вида, что мне больно.

Во рту появился металлический вкус крови, внутренняя поверхность щеки саднила: должно быть, ее поранили зубы. Я сглотнула, зная, что, если он увидит кровь, станет еще хуже. Я осела на пол и закрыла глаза. Долго я этого не вынесу.

— Уберите тут. Живо, — приказал он. Я открыла глаза. Он поднимался по лестнице. Вскочив на ноги, я побежала в ванную и прополоскала рот. Теперь, когда он ушел, я позволила себе выплакать слезы, стоявшие в глазах. Я села на пол, мне было так страшно и одиноко, что заболело сердце.

Четверг, 16 декабря (настоящее время)

Я сидела на диване с Розой и Мак. Телевизор был включен, но никто из нас не смотрел его. Мы с тревогой ждали возвращения Клевера. Сегодня он не приходил завтракать. Мысль о его возвращении пугала, но мысль о том, что он больше не вернется, пугала еще сильней. Если он покинул нас, мы обречены на голодную смерть.

Челюсть у меня отекла, на месте удара остался синяк. Раны от зубов на внутренней стороне щеки так болели, что я могла есть только мягкую пищу. Красный след на лице напоминал о том, в каком состоянии находился Клевер и какой опасности я избежала. Всякий раз, как он расправлялся со мной или с кем-то еще, я всерьез сомневалась в возможности побега. Именно поэтому Мак не хотела ничего предпринимать: она ни на секунду не допускала мысли, что у нас может что-то получиться.

— Что будем делать? — спросила Мак, обращаясь к Розе. — Терпеть его становится все труднее, и ты это знаешь.

Их тревога приводила меня в ужас. Они так много повидали здесь, так привыкли к жизни в подвале, но теперь напуганы. Уж не из-за меня ли? Он выбрал меня и привел в подвал, а у меня семья. А что если вокруг него сжимается кольцо? Даже когда Роза и Мак смотрели телевизор, судя по глазам, они постоянно думали о чем-то своем.

Роза покачала головой.

— Не знаю, но не сомневаюсь, что все будет хорошо. Будем, как обычно, держаться друг друга.

Меня уже тошнило от этих постоянных уверений, что все будет хорошо. Зачем они это повторяют? Они явно смирились с такой жизнью, а она вовсе не хороша. Что-то внутри у меня взорвалось, и я вскочила на ноги. Кровь во мне закипела.

— Роза, да посмотри вокруг! Мы заперты в подвале у психа. Как, черт возьми, все может быть хорошо?! — кричала я. — Может, наконец проснетесь?

— Ш-ш, Лилия. Ты не знаешь, где он сейчас, — прошептала Роза.

Я глубоко вздохнула и не стала говорить ей, что я не Лилия. Лилия — кто-то в его больной фантазии, а я — не она.

— О боже мой! Ну подумай же ты, Роза: пока дверь закрыта, мы не слышим этого говнюка. Ты всерьез думаешь, что он нас слышит? Вместо того чтобы изображать здесь сумасшедшую, может, начнешь вести себя как нормальный человек? Нас по-хи-ти-ли!

— Я в курсе, Лилия, но чего ты от меня хочешь?

Непохоже, что она в курсе. Я сжала кулаки. Да что, черт возьми, с ней такое?

— Хочу, чтобы ты вытащила голову из песка и подумала, как нам бежать отсюда. Хочу, чтобы ты перестала делать вид, что все это нормально. Почему вы не хотите выбраться отсюда? Если действовать вместе, мы с ним сладим.

— Это уже пробовали, — вступила в разговор Мак.

— Знаю, вы мне говорили, но еще ни разу на него не нападали одновременно втроем или вчетвером. С одной он, конечно, справится, но что он сможет сделать с тремя сразу? Подумайте: мы можем напасть на него и сбежать. Это может получиться. — Что я несу?! Еще две минуты назад это было невозможно, а теперь я произношу вдохновляющую речь перед своим войском.

Послышался скрип, заставивший меня вздрогнуть, и дверь подвала открылась.

— Может получиться, если сразу всем вместе, — прошептала я, умоляюще глядя на девушек.

— Нет, Лилия, — ответила Роза. Я отвернулась, чтобы не закричать на нее.

Что-то бормоча себе под нос, Клевер нес три букета цветов. Я не могла разобрать всего, но расслышала только слова «тела́» и «верблюд», хотя, скорее всего, мне это показалось. По крайней мере, с какой стати ему говорить о верблюде?

Роза глубоко вздохнула и тепло ему улыбнулась. Она казалась уверенной в себе, но опущенные руки слегка ударялись о бедра: она дрожала.

— Добрый день, Клевер.

Он вздрогнул, как будто не ожидал нас здесь увидеть.

— Д-добрый день! — ответил он, заикаясь. Раньше он никогда не заикался. Если только не бесился по поводу цветов, говорил всегда очень уверенно и гладко. Как могло получиться, что он, увидев нас, удивился? Уж не думал ли он, что мы пришли из магазина на углу?

— Ты приехал пообедать? — спросила Мак, мельком взглянув на часы. В это время, то есть около двенадцати, он должен был быть на работе.