«Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства - [5]
– Пришлось изрядно попотеть. Мы старались выйти на кого-то стоящего, а не просто поймать заурядного пакостника – из тех, что в вашем Ковене зовутся мелкими ведунами. – Парень явно разбирался в жаргоне, хотя этого можно было понабраться и из ежедневных новостей. – Последние три месяца Департамент соцобеспечения отслеживал фигуры высшего калибра вроде вас, Робина Гуда, Эритрины и Прита Брита. Нам не везло до тех пор, пока мы не догадались пойти от обратного и понаблюдать за писателями и художниками. Стали смотреть, кто среди них интересуется технологиями и обладает необходимыми навыками. Ваши романы соучастия – лучшие из лучших! – В его голосе звучало неподдельное восхищение. И где только не встретишь фанатов… – Так что вы оказались в числе первых, за кем мы начали следить вплотную. Понадобилось лишь немного терпения, и результаты не заставили себя долго ждать.
А ведь ему самому это часто не давало покоя. Известному колдуну не следовало так светиться в реальной жизни. Он пожадничал, позарился на успех в обоих мирах.
– Надеюсь, вы понимаете, мистер Поллак, что федеральным властям ничего не стоит отловить любого из ваших вредителей, – подытожил коп постарше доверительное объяснение коллеги. – Вы сильны числом, а не индивидуальными способностями.
Поллак сдержал улыбку. На это заблуждение он не раз натыкался в перехваченной им правительственной переписке. Вот только феды ошибались. Эритрина, например, гораздо круче него. Ему удавалось проводить на Ином Плане не более пятнадцати-двадцати часов в неделю. Другие же торчали там постоянно – не иначе как сидели на пособии по безработице. Копы вышли на него только потому, что он оказался легкой добычей.
– Ну и что, намерены засадить меня за решетку?
– Мистер Поллак, вы когда-нибудь слышали о Почтаре?
– В смысле, на Ином Плане?
– Разумеется. В реальном мире он пока не особо… э-э… прославился.
Выкручиваться бессмысленно. Им наверняка известно, что ни один член сообщества никогда не откроет другому своего Подлинного Имени. Так что заложить Поллак никого не мог – вероятно.
– Да, он у нас самый стремный вербот.
– Вербот?
– Вер-робот – по аналогии с вер-вольфом, сечете? Такие плохо вписываются в антураж Ковена. Их создатели экспериментируют с какими-то новыми идеями, вроде оборотней: изображают людей, способных превращаться в машины. Только это не по мне. Ваш Почтарь, к примеру, никогда не отвечает в реальном времени. Задашь ему вопрос и ждешь ответа день, а то и больше – все равно что письма по почте посылать.
– Точно, он самый. То есть он вас не впечатляет?
– Да мы его уж пару лет назад заприметили. Парень жутко тормозил, все считали его каким-то шутом с маломощным терминалом, пока он вдруг не выдал на удивление… – Поллак осекся, вспомнив, с кем имеет дело.
– … на удивление крутые трюки, да? – закончив фразу, Вирджиния подкатила к нему в стуле на колесиках, пока их колени практически не соприкоснулись, и ткнула пальцем ему в грудь. – Вы даже не представляете, насколько крутые. От вашего вредительства у ДСО уже голова кругом идет; из-за одного только Робин Гуда налоговая служба потеряла три процента годового дохода. От вас и ваших дружков напастей больше, чем от иностранных врагов! И все же Почтарю вы в подметки не годитесь.
Поллак слегка оторопел. Не иначе как он пропустил последние выходки Почтаря.
– А он, похоже, здорово вас напугал.
Лицо женщины побагровело в тон костюма. Пока она собиралась с духом, в разговор вмешался пожилой коп:
– Да, мы боимся. Робин Гуды и мистеры Глиссери нам вполне по плечу. На наше счастье, большинство из вас заботятся лишь о личной выгоде или крутости имиджа. И понимают, что, зайди они слишком далеко, их разоблачат в момент. Полагаю, мы ежегодно упускаем десятки тысяч махинаций всяких мелких пакостников с примитивным оборудованием, потому что их не заносит. Такие воруют не более личного налога с прибыли и не гоняются за славой, подобно вашим… э-э… колдунам. Почтарь – дело другое: этот, судя по всему, действует из идеологических соображений. Он много знает и много может. И не разменивается по мелочам, а играет по-крупному…
Федералы понятия не имели, как долго это продолжалось. По меньшей мере год. Совершенно случайно в Федеральной комиссии по стандартам для крепежных изделий заметили расхождения между документами, хранящимися в распечатанном виде, и решениями, проведенными от имени комиссии. Начали выяснять и обнаружили, что электронные записи не соответствуют бумажным копиям в архивах. Копнули глубже, и благодаря в основном везению удалось подтвердить, что не только данные, но и сами модули принятия решений не совпадают с резервными копиями.
Вот уже тридцать лет как правительство перешло на автоматизированное централизованное планирование, все больше доверяя принятие решений программным алгоритмам, которые имели непосредственный доступ к базам данных и занимались распределением государственных средств, предлагали законопроекты и вырабатывали военную стратегию.
Захват произошел незаметно, никто не знал его размаха. Вот что вселяло ужас. Хуже всего, что никто не понимал, кому и зачем внутри (или за пределами) страны понадобилось переиначивать Федеральное законодательство или перераспределять какие-то ресурсы. Свериться с бумажными архивами удалось лишь в самых отсталых департаментах, примерно тридцать процентов вынесенных ими решений оказались скомпрометированы.
Создание интеллекта, превосходящего человеческий, произойдет в ближайшие тридцать лет. …Это та самая точка, где наши прежние модели перестают работать, и в свои права вступает новая реальность. Как приближение Сингулярности повлияет на человеческое мировоззрение? И что случится в течение пары месяцев (или пары дней) после этого? В моем распоряжении есть только аналогия, на которую я могу указать: возникновение человечества. Мы окажемся в постчеловеческой эпохе…– это цитата из программной статьи Вернора Винджа «Грядущая технологическая сингулярность», одной из самых часто упоминаемых работ об искусственном интеллекте за последние 25 лет.
«Глубина в небе» в чем-то продолжает, а в чем-то и предваряет «Пламя над бездной», книгу-сенсацию, удостоенную премии Хьюго и признанную наиболее значительным произведением 90-х годов ХХ века в жанре космической саги.Над вселенной может пролететь тысячелетие, но приключения Фама Нювена, легендарного героя Людского Космоса, не заканчиваются – ибо время над ним не властно!Данный роман также удостоился премии Хьюго в 2000 году.
Вернор Виндж — один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много — романы «Мир Гримма», «Острие», «Пламя над бездной», «Глубина в небе» и цикл «Сквозь время», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Сквозь время» занимает среди написанного Винджем особое место. Это — романы об абсолютной власти, которая развращает абсолютно. Роман о «войне за свободу и независимость». Только — что такое свобода и что такое независимость? Это — будущее, продуманное до последней мелочи, и научная в лучшем смысле слова фантастика, слитая воедино с футуристическим триллером.
Спустя почти двадцать лет Вернор Виндж создал продолжение своего незабываемого шедевра «Пламя над бездной». А на планете Когтей прошло десять лет со дня катастрофы, которая уничтожила человечество наряду с неисчислимым множеством иных разумных рас Запределья, загнав маленькую горстку людей и парочку мыслящих кораллов-наездников в диковатый мир стайных разумов. К моменту появления людей цивилизация Когтей примерно соответствовала Средневековью Старой Земли. На помощь кораблю Высокой Лаборатории, в последнем отчаянном рывке спасшему более сотни человеческих детей от Погибели, пришел экипаж «Внеполосного-II», корабля из верхних Зон Мысли.
Вернор Виндж – один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много – романы «Мир Гримма» и «Острие» и цикл «Сквозь настоящее», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Пламя над бездной» занимает среди написанного Винджем особое место. Это – роман-сенсация, роман, который сразу же после публикации был удостоен премии «Хьюго» и признан наиболее значительным произведением 90-х годов в жанре космической саги.
«Пламя над бездной».«Глубина в небе».И теперь – «Дети Неба».Научно-фантастическая сага, самое популярное детище Винджа, произведение, открывшее новые горизонты в жанре НФ и до сих порождающее бесчисленные дискуссии. Им восхищаются лучшие фантасты современности – Грег Бир и Дэвид Брин. Его единогласно сравнивают с легендарным циклом «Гиперион» Дэна Симмонса.Но теперь соратнице и возлюбленной Фама Нювена предстоят новые, смертельно опасные приключения на планете Стальных Когтей.Начинается противостояние обязательств и стремлений, доверия и обмана, великих страстей и мелких расчетов.А над планетой дамокловым мечом нависает флот вернувшейся Погибели…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Два землянина исследуют планету, где всем заправляют карлики — и это главная загадка планеты. Карлики создали города и заводы, заставили на них трудиться горбатых обезьян, но по уровню своего развития эти существа сами недалеко ушли от животных. В чём же заключается загадочный фактор, который позволил этой цивилизации подняться на высокую ступень технического развития?
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
«Миф о Сизифе» — философское эссе, в котором автор представляет бессмысленный и бесконечный труд Сизифа как метафору современного общества. Зачем мы работаем каждый день? Кому это нужно? Ежедневный поход на службу — такая же по существу абсурдная работа, как и постоянная попытка поднять камень на гору, с которой он все равно скатится вниз.
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
Книга-явление. Книга-головоломка. Книга-лабиринт. Роман, который заставляет читателя погрузиться в почти мистический мир Барселоны и перемещает его в совершенно иную систему координат. Читателю предстоит вместе с главным героем встретить зловещих незнакомцев, понять и полюбить прекрасных и загадочных женщин, бродить по мрачным лабиринтам прошлого, и главное – раскрыть тайну книги, которая непостижимым образом изменяет жизнь тех, кто к ней прикасается.
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.