«Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства - [28]
– А вдруг я просто прикидываюсь?
– Вряд ли. – Вот-вот прозвучат слова, которые надо будет маскировать. Глиссери начал заменять повторяющиеся биты, поступающие через передатчики к жабе. Чтобы скрыть подвох, придется исказить записи до и после нужных слов. – Нет, у этого присутствия свой неповторимый стиль. Прям как у нашего давнего френда… Э-рОБ-итр-ин-ГУДа.
Брит произнес, и мистер Глиссери услышал – «Эритрина». А жаба приняла и передала дальше: «Робин Гуд».
– Что ж, пожалуй. Робин всегда жаждал власти. – Брови Брита поползли вверх; тем более он знал, что потрясающе талантливый махинатор Робин Гуд никогда не стремился к власти. Затем Прит метнул взгляд на жабу, и у мистера Глиссери возникла надежда, что приятель ему подыграет. – Ты и правда думаешь, что он так же опасен, как Почтарь?
– Трудно сказать. Присутствие не такое повсеместное, да и никто из нас не исчезал после краха. И я не уверен, что… он там единственный. Может статься, и сам Почтарь еще жив.
«А ты никак в толк не возьмешь, кого же я пытаюсь обдурить, верно?»
Еще с полчаса продолжалось бессвязное словесное фехтование на троих. С одной стороны, два колдуна объяснялись намеками, чтобы не дошло до жабы, а с другой, Прит Брит пробовал выяснить, вдруг его приятель и есть настоящий враг, а жаба – потенциальный союзник. Хуже всего было то, что мистер Глиссери и сам толком не мог распутать этот чертов клубок.
Прит проводил его до моста через ров. На какое-то время они задержались на каменных плитах. Под ними в лаве бултыхался Алан, то и дело бросая на колдунов неодобрительные взгляды. Туман окончательно сменился дождем, капли шипели на раскаленных камнях.
Наконец Глиссери произнес:
– Ты кое в чем прав, Прит. Я в рабстве. Но Робин Гуда я найду. Если ты не ошибся, у тебя появятся два новых союзника. А если он нам не по зубам, то вряд ли мы еще увидимся.
Прит Брит кивнул, и мистеру Глиссери хотелось верить, что тот понял правильно: Эри он встретит один на один.
– Тогда буду надеяться, что это не гуд-бай, старина.
Он зашагал обратно в долину, чувствуя на себе соболезнующий взгляд Брита.
Где ее искать, как на нее выйти? И главное, как при этом не погибнуть? Вирджиния – буквально под страхом смерти – запретила ему встречаться с Эри на этом плане. Да и сама встреча, даже если бы он исхитрился провести федералов, угрожала жизни. Что Эри замышляла в минуты нисхождения в реальный мир, когда задержалась, пропустив его вперед? Тогда он испугался мысли о предательстве, а оставшись в живых, просто забыл тот эпизод. Зато вспомнил о нем теперь. Разобраться в сложном хитросплетении тех последних минут никак не удавалось. Могла ли она нарочно ослабить себя, чтобы убедить его начать спуск, а потом ей не хватило сил завладеть всем самой? И все время после того она медленно, тайком восстанавливалась, как раньше делал Почтарь? Верить в такое не хотелось, к тому же, прознай Вирджиния о его сомнениях, феды тут же прикончили бы Эри без суда и следствия.
Ему позарез нужен был способ провести агента и встретиться с Эритриной лицом к лицу – и быть готовым ее уничтожить, окажись она новым Почтарем. Так ведь возможность есть! Он чуть не расхохотался: до того нелепой и в то же время до смешного простой показалась ему идея. Все глаза устремлены на этот план, где магия и сила сами плывут в руки каждого. Поэтому действовать следовало снизу, из обыденного, лишенного волшебства реального мира!
Оставалось единственное колдовство, которое предстояло скрыть от Вирджинии и без которого встреча с Эритриной в реальном мире была невозможна.
Мистер Глиссери добрался до вершины холма и начал спуск по противоположному склону к болотам. Даже погруженный в свои мысли, он умудрялся безошибочно реагировать на сигналы. Да и духи не особо терзали тех, кто удалялся от замка. Как только влажные ветви сомкнулись у него над головой, перед носом повис знакомый черно-красный паук – или его родственник.
– Берегись, берегись! – затянул писклявый голосок. Золотые пятнышки на брюхе подсказывали ответную реакцию: поднять левую руку и отшвырнуть паука. Вместо этого Глисс поднял правую руку и наотмашь ударил тварь.
Паучина с визгом подскочил вверх, затем ринулся к шее обидчика, спикировав на жабу. Они сцепились и кубарем покатились вниз: бледное пламя против яда. Пока мистер Глиссери тянулся к жабе, часть его внимания отщепилась на линию данных, ведущую к военно-спортивному магазину в Монреале. Заказ прошел – в тот же день посылка с ценным содержимым прибудет на Бостонский международный вокзал.
Глиссери устроил грандиозное шоу по обезвреживанию паука, и, когда жаба вновь уселась у него на плече, все говорило о том, что ему удалось провести Вирджинию. Дело нехитрое. Провести Эри будет куда более опасной задачей с куда менее предсказуемым исходом.
Судя по жаре в тот полдень, июль в Провиденсе мог вполне тягаться с преисподней. Роджер Поллак вышел из подземки в самом конце квартала многоквартирных застроек и вернулся пешком почти на полкилометра до нужной высотки. Рубашка насквозь пропиталась потом. Содержимое посылки, захваченной по дороге в железнодорожном терминале аэропорта, оттягивало правый карман пиджака, с каждым шагом больно ударяясь о бедро и напоминая ему о том, что день предстоит жаркий во многих смыслах.
Создание интеллекта, превосходящего человеческий, произойдет в ближайшие тридцать лет. …Это та самая точка, где наши прежние модели перестают работать, и в свои права вступает новая реальность. Как приближение Сингулярности повлияет на человеческое мировоззрение? И что случится в течение пары месяцев (или пары дней) после этого? В моем распоряжении есть только аналогия, на которую я могу указать: возникновение человечества. Мы окажемся в постчеловеческой эпохе…– это цитата из программной статьи Вернора Винджа «Грядущая технологическая сингулярность», одной из самых часто упоминаемых работ об искусственном интеллекте за последние 25 лет.
«Глубина в небе» в чем-то продолжает, а в чем-то и предваряет «Пламя над бездной», книгу-сенсацию, удостоенную премии Хьюго и признанную наиболее значительным произведением 90-х годов ХХ века в жанре космической саги.Над вселенной может пролететь тысячелетие, но приключения Фама Нювена, легендарного героя Людского Космоса, не заканчиваются – ибо время над ним не властно!Данный роман также удостоился премии Хьюго в 2000 году.
Вернор Виндж — один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много — романы «Мир Гримма», «Острие», «Пламя над бездной», «Глубина в небе» и цикл «Сквозь время», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Сквозь время» занимает среди написанного Винджем особое место. Это — романы об абсолютной власти, которая развращает абсолютно. Роман о «войне за свободу и независимость». Только — что такое свобода и что такое независимость? Это — будущее, продуманное до последней мелочи, и научная в лучшем смысле слова фантастика, слитая воедино с футуристическим триллером.
Спустя почти двадцать лет Вернор Виндж создал продолжение своего незабываемого шедевра «Пламя над бездной». А на планете Когтей прошло десять лет со дня катастрофы, которая уничтожила человечество наряду с неисчислимым множеством иных разумных рас Запределья, загнав маленькую горстку людей и парочку мыслящих кораллов-наездников в диковатый мир стайных разумов. К моменту появления людей цивилизация Когтей примерно соответствовала Средневековью Старой Земли. На помощь кораблю Высокой Лаборатории, в последнем отчаянном рывке спасшему более сотни человеческих детей от Погибели, пришел экипаж «Внеполосного-II», корабля из верхних Зон Мысли.
Вернор Виндж – один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много – романы «Мир Гримма» и «Острие» и цикл «Сквозь настоящее», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Пламя над бездной» занимает среди написанного Винджем особое место. Это – роман-сенсация, роман, который сразу же после публикации был удостоен премии «Хьюго» и признан наиболее значительным произведением 90-х годов в жанре космической саги.
«Пламя над бездной».«Глубина в небе».И теперь – «Дети Неба».Научно-фантастическая сага, самое популярное детище Винджа, произведение, открывшее новые горизонты в жанре НФ и до сих порождающее бесчисленные дискуссии. Им восхищаются лучшие фантасты современности – Грег Бир и Дэвид Брин. Его единогласно сравнивают с легендарным циклом «Гиперион» Дэна Симмонса.Но теперь соратнице и возлюбленной Фама Нювена предстоят новые, смертельно опасные приключения на планете Стальных Когтей.Начинается противостояние обязательств и стремлений, доверия и обмана, великих страстей и мелких расчетов.А над планетой дамокловым мечом нависает флот вернувшейся Погибели…
Зелено-голубая планета очень напоминала Землю, но можно было предположить, что ее флора и фауна таят немало сюрпризов. На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
«Миф о Сизифе» — философское эссе, в котором автор представляет бессмысленный и бесконечный труд Сизифа как метафору современного общества. Зачем мы работаем каждый день? Кому это нужно? Ежедневный поход на службу — такая же по существу абсурдная работа, как и постоянная попытка поднять камень на гору, с которой он все равно скатится вниз.
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
Книга-явление. Книга-головоломка. Книга-лабиринт. Роман, который заставляет читателя погрузиться в почти мистический мир Барселоны и перемещает его в совершенно иную систему координат. Читателю предстоит вместе с главным героем встретить зловещих незнакомцев, понять и полюбить прекрасных и загадочных женщин, бродить по мрачным лабиринтам прошлого, и главное – раскрыть тайну книги, которая непостижимым образом изменяет жизнь тех, кто к ней прикасается.
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.