«Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства - [26]
– Я снова увижу Эри!
– Нет. Запрет остается в силе. Даже не пытайтесь. Не будь вас двое, мы бы не оставили вас в живых. А так, пока один пребывает на Ином Плане, у нас под прицелом всегда есть другой. К тому же, не давая вам встречаться, мы лишаем вас возможности сговориться против нас. Я не шучу, Роджер: как только вы или ваши с ней суррогаты попробуете вместе сунуться на Иной План, вам конец.
– Хм.
Посверлив его с минуту глазами, Вирджиния сочла мычание выражением покорности. Следующие полчаса ушли на расписывание подробностей предстоящего задания. (Легче было бы закачать в него все эти сведения на Ином Плане, но агенты ДСО ни за что не желали расставаться с прошлым.) Ему велели работать над отчетами служб соцстрахования и наблюдать за южноамериканскими информационными сетями. Работы навалили невпроворот, особенно учитывая наложенные ограничения. Отладить машину соцобеспечения раньше октября было нереально. Но к выборам они укладывались.
Вирджиния по обыкновению до конца оставалась напряженной и деловой. Только когда она и ее водила стояли под навесом и уже собирались сесть в машину, женщина задержалась и почти смущенно добавила:
– Я прогнала вашу «Анну Болейн» на прошлой неделе… Довольно неплохо.
– Вы словно удивлены.
– Нет. То есть да, пожалуй. Если честно, я прогнала ее несколько раз, чаще от лица самой Анны. Игра поразила меня большей глубиной, чем другие романы соучастия, которые я проигрывала. Даже возникло подозрение, что когда-нибудь я смогу додуматься, как убедить Генриха не отрубать мне голову!
Поллак улыбнулся, представив себе, как Вирджиния, с ее хмурым взглядом копа, принимается за «Анну», чтобы вникнуть в психологию узника-подопечного, и неожиданно для себя увлекается историей.
– Не исключено.
Как и то, что когда-нибудь она окажется вполне приятным человеком.
Еще не переступив порог дома, Поллак начисто о ней забыл. Вскоре он вернется в Ковен!
Холодный туман, местами переходящий в морось, плыл над холмами, периодически скрывая стоящий вдалеке замок. Даже отсюда, с высокого холма за болотами, тот казался другим: более неприступным, грозным, мрачным.
Мистер Глиссери начал осторожно спускаться по знакомому склону. Его напряжение передалось восседавшей на плече жабе, и та сильнее вцепилась в кожу жакета. Бусинки выпученных желтых глаз так и вертелись по сторонам, записывая все вокруг. (Кстати, жаба заметно усовершенствовалась, вот-вот выйдет из разряда чайников.)
Ловушки обновились. За каких-то десять недель после «войны» Ковен изменил в них больше, чем за два предшествующих года. Мистеру Глиссери все время приходилось смахивать с глаз слепящие капли и пристально вглядываться в заросли по сторонам. Двигался он медленно, в обход, то и дело произнося или жестикулируя заклинания.
Наконец он добрался до крепости. Навстречу из полыхающего рва вылезла черно-красная фигура. Даже Алан изменился: асбестовая майка исчезла, равно как и шутки в разговоре с путниками, которым теперь, чтобы видеть морду чудовища, приходилось задирать голову. Элементаль по обыкновению швырнул в пришедших раскаленными камнями, и жаба юркнула за шиворот жакета, прижавшись холодной и склизкой кожей к шее мистера Глиссери. Пароли поменялись, вопросы стали враждебнее, но путник справился с испытаниями за несколько минут, и Алан угрюмо заполз обратно в огненный бассейн. Подъемный мост опустился, открыв ворота в замок.
В зале стало чуть суше и светлее. Народу явно прибавилось. Все взгляды устремились на вошедшего мистера Глиссери. Он отдал свой дорожный жакет и шляпу лакею и спустился по лестнице, вглядываясь в лица и недоумевая, откуда такое напряжение и враждебность.
– Прит!
Брит протиснулся сквозь толпу, на его бородатом лице играла знакомая улыбка.
– Глисс! Кого я вижу? – Вопрос не такой уж и риторический, учитывая обстоятельства.
Мистер Глиссери кивнул, и «британец», преодолев разделявшее их расстояние чуть ли не бегом, протянул ему руку и хлопнул по плечу.
– Йес, йес! Нам есть о чем поговорить!
Остальные как по команде вернулись к своим разговорам и перестали замечать двух приятелей, которые прошли в одну из смежных с залом комнат. Мистер Глиссери чувствовал себя выпускником, заглянувшим в школу десять лет спустя. Ни одного знакомого лица, он сам казался себе чужим. А ведь минуло всего десять недель!
Прит Брит прикрыл тяжелую дверь, оставив за ней шум главного зала. Он махнул в сторону кресла и принялся смешивать коктейли, устроив из этого небольшое представление.
– Они тут что, все симуляторы? – тихо спросил Глиссери.
– А? – Брит сбросил маску балабола и грустно покачал головой. – Не все. Я набрал себе несколько учеников. Они из кожи лезут вон, чтобы оживить это место. Видал, небось, наших новых секьюрити?
– Выглядят покруче, но по существу все то же самое.
Прит пожал плечами.
– Да, такого, как ты, не удивишь.
Мистер Глиссери подался вперед.
– Кто-нибудь из старичков еще остался, Прит?
– Дон пропал. Почтарь пропал. Уайли Дж. Бастард стал занудой, хоть и заглядывает сюда пару раз в месяц. Думаю, Эритрина еще в Системе, но здесь она не появлялась. До сегодняшнего дня я думал, что и ты пропал.
Создание интеллекта, превосходящего человеческий, произойдет в ближайшие тридцать лет. …Это та самая точка, где наши прежние модели перестают работать, и в свои права вступает новая реальность. Как приближение Сингулярности повлияет на человеческое мировоззрение? И что случится в течение пары месяцев (или пары дней) после этого? В моем распоряжении есть только аналогия, на которую я могу указать: возникновение человечества. Мы окажемся в постчеловеческой эпохе…– это цитата из программной статьи Вернора Винджа «Грядущая технологическая сингулярность», одной из самых часто упоминаемых работ об искусственном интеллекте за последние 25 лет.
«Глубина в небе» в чем-то продолжает, а в чем-то и предваряет «Пламя над бездной», книгу-сенсацию, удостоенную премии Хьюго и признанную наиболее значительным произведением 90-х годов ХХ века в жанре космической саги.Над вселенной может пролететь тысячелетие, но приключения Фама Нювена, легендарного героя Людского Космоса, не заканчиваются – ибо время над ним не властно!Данный роман также удостоился премии Хьюго в 2000 году.
Вернор Виндж — один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много — романы «Мир Гримма», «Острие», «Пламя над бездной», «Глубина в небе» и цикл «Сквозь время», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Сквозь время» занимает среди написанного Винджем особое место. Это — романы об абсолютной власти, которая развращает абсолютно. Роман о «войне за свободу и независимость». Только — что такое свобода и что такое независимость? Это — будущее, продуманное до последней мелочи, и научная в лучшем смысле слова фантастика, слитая воедино с футуристическим триллером.
Спустя почти двадцать лет Вернор Виндж создал продолжение своего незабываемого шедевра «Пламя над бездной». А на планете Когтей прошло десять лет со дня катастрофы, которая уничтожила человечество наряду с неисчислимым множеством иных разумных рас Запределья, загнав маленькую горстку людей и парочку мыслящих кораллов-наездников в диковатый мир стайных разумов. К моменту появления людей цивилизация Когтей примерно соответствовала Средневековью Старой Земли. На помощь кораблю Высокой Лаборатории, в последнем отчаянном рывке спасшему более сотни человеческих детей от Погибели, пришел экипаж «Внеполосного-II», корабля из верхних Зон Мысли.
Вернор Виндж – один из самых интересных писателей-фантастов, человек, которого называют «самым серьезным автором остросюжетной прозы». Он написал не так уж много – романы «Мир Гримма» и «Острие» и цикл «Сквозь настоящее», однако каждое из его произведений имело огромный успех. «Пламя над бездной» занимает среди написанного Винджем особое место. Это – роман-сенсация, роман, который сразу же после публикации был удостоен премии «Хьюго» и признан наиболее значительным произведением 90-х годов в жанре космической саги.
«Пламя над бездной».«Глубина в небе».И теперь – «Дети Неба».Научно-фантастическая сага, самое популярное детище Винджа, произведение, открывшее новые горизонты в жанре НФ и до сих порождающее бесчисленные дискуссии. Им восхищаются лучшие фантасты современности – Грег Бир и Дэвид Брин. Его единогласно сравнивают с легендарным циклом «Гиперион» Дэна Симмонса.Но теперь соратнице и возлюбленной Фама Нювена предстоят новые, смертельно опасные приключения на планете Стальных Когтей.Начинается противостояние обязательств и стремлений, доверия и обмана, великих страстей и мелких расчетов.А над планетой дамокловым мечом нависает флот вернувшейся Погибели…
Зелено-голубая планета очень напоминала Землю, но можно было предположить, что ее флора и фауна таят немало сюрпризов. На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
«Миф о Сизифе» — философское эссе, в котором автор представляет бессмысленный и бесконечный труд Сизифа как метафору современного общества. Зачем мы работаем каждый день? Кому это нужно? Ежедневный поход на службу — такая же по существу абсурдная работа, как и постоянная попытка поднять камень на гору, с которой он все равно скатится вниз.
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
Книга-явление. Книга-головоломка. Книга-лабиринт. Роман, который заставляет читателя погрузиться в почти мистический мир Барселоны и перемещает его в совершенно иную систему координат. Читателю предстоит вместе с главным героем встретить зловещих незнакомцев, понять и полюбить прекрасных и загадочных женщин, бродить по мрачным лабиринтам прошлого, и главное – раскрыть тайну книги, которая непостижимым образом изменяет жизнь тех, кто к ней прикасается.
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.