Подлинная история королевы Мелисенты Иерусалимской - [22]

С этими словами Мелисента подхватила под руку Балдуина и потащила его к Дамаску. Посреди всеобщей неразберихи исчезнуть незаметно не составило никакого труда.

В Дамаске было печально — безлюдно, пусто. Над стенами кружили вороны. Однако эмир, хоть и израненный в последнем бою, был жив и встретил Мелисенту коварной улыбкой.

— Вам удалось выкурить нас из цитадели, да вот только надолго ли? Завтра мы вернемся.

— Завтра будет завтра, — отозвалась королева. — Я привела к вам моего сына. Вы обещали мне исцелить его.

Эмир ухмыльнулся в крашеную хной бороду и заверил Мелисенту, что все произойдет согласно их старому уговору.

Естественно, Мелисента не сомневалась в том, что эмир воспользуется этой отличной возможностью и перевербует Балдуина на свою сторону. Возможно, даже заставит его действовать против родной матери. Однако противиться этому заговору сил у нее уже не было.

— Кстати, мои поздравления, — сказал вдруг эмир Мелисенте. — Ты ловко убрала папу Римского. Как тебе это удалось?

Повисло недоуменное молчание. Затем Мелисента вымолвила:

— Разве это не ты убрал папу Римского?

Настала очередь моего отца удивляться.

— Нет… Я думал, это сделала ты.

Некоторое время они испытующе глядели друг другу в глаза. Затем оба рассмеялись. Стало быть, нашелся кто-то третий, столь же ловкий и хитроумный!

— Так кто же тогда убил папу Римского? — воскликнули они в один голос.

Впоследствии выяснилось, что то была рука Старца Горы. Это поведал моему отцу Старец Горы, однако спустя много времени после того, как свершилось само событие.

35. О горном старце из Аламута и об ассасинах

— Один сведущий франк, к чьим знаниям я прибегаю ныне, так рассказывает о горном старце из Аламута:

«Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и видано не было. Были там самые лучшие в свете плоды. Настроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов; они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других — молоко, в третьих — мед, а в иных — вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен.

Сад этот, толковал старец своим людям, есть рай. Развел он его точно таким, как Мухаммед описывал сарацинам рай. И тамошние сарацины верили, что этот сад — рай. Входил в него только тот, кто пожелал сделаться ассасином. При входе в сад стояла неприступная крепость; никто в свете не мог овладеть ею; а другого входа туда не было.

Содержал старец при своем дворе всех тамошних юношей от двенадцати до двадцати лет. Приказывал старец вводить в этот рай юношей, смотря по своему желанию, и вот как: сперва их напоят, сонными брали и вводили в сад; там их будили.

Проснется юноша и, как увидит все то, что я вам описывал, поистине уверует, что находится в раю, а жены и девы во весь день с ним: играют, поют, забавляют его, всякое его желание исполняют; все, что захочет, у него есть; и не вышел бы оттуда по своей воле. Двор свой горный старец держит отлично, богато, живет прекрасно; простых горцев уверяет, что он пророк, и они этому поистине верят.

Захочет старец послать куда-либо кого из своих убить кого-нибудь, приказывает он напоить столько юношей, сколько пожелает; когда же они заснут, приказывает перенести их в свой дворец. Проснутся юноши во дворце, изумляются, но не радуются, оттого что из рая по своей воле они никогда не вышли бы. Идут они к старцу и, почитая его за пророка, смиренно ему кланяются; а старец их спрашивает, откуда они пришли. Из рая, отвечают юноши. Готовы они и на смерть, лишь бы только попасть в рай. Захочет старец убить кого-либо из важных, прикажет испытать и выбрать самых лучших из своих ассасинов; посылает он многих из них в недалекие страны с приказом убивать людей; они идут туда и приказ его исполняют; кто останется цел, тот возвращается ко двору; случается, что после смертоубийства они попадаются в плен и сами убиваются.

Кого горный старец порешил убить, тому не спастись».

Вот что рассказывает ученый франк. От себя же добавлю, что многие искали в нашей земле крепость Аламут, но так и нашли ее; а что до королевы Мелисенты, что горный старец не убил ее лишь за ненадобностью — сама себя погубила впоследствии.

36. О телохранителе Мелисенты

— Слишком усталая для того, чтобы размышлять или скорбеть, Мелисента возвратилась в Иерусалим. Сына же своего она оставила в руках Дамасского эмира с такой легкой душой, словно препоручила его родному отцу.

Несколько крестоносцев, немалое число из которых были ранены, обступили солдата из числа штурмовавших цитадель — одного из немногих уцелевших. Солдат этот, простой наемник, шотландец родом, держал на веревке пленного араба. Араб со связанными руками являл собою весьма плачевное зрелище. Крестоносцы, смеясь, давали солдату различные советы, как тому поступить с пленником. Араб, явно понимая их речь, то и дело вздрагивал.

— Отруби ему правую руку!

— Зашей ему в колени конский волос, чтобы своему дурному Аллаху не молился!

Мелисента подошла ближе.

— Что здесь происходит?

— Вот это, ваше величество, — мой раб, говорит, будто он — ученый астролог, — пояснил шотландец. — Я купил его за шесть талеров.