Подгоряне - [113]

— Это правда, что нам возвращают район?.. Никэ сказал мне! — радовался винодел, когда мы оказались в цеху новой очереди завода.

Я смотрю, как бежит вино по толстым стеклянным трубам. По одним — красное, как кровь, — каберне, мерло, саперави; по другим — белое, золотисто-прозрачное, как подсолнечное масло, — это тоже каберне, но готовится без брожения в "рубашке", в жмыхе. Васуня так и называет его: "белое каберне". Сейчас тут работает много сельского люда, управившегося с уборкой урожая. Здесь осень не окрашена в грустно-унылые цвета, как на опустевших полях, садах, огородах и виноградниках. В Васуннны погреба как бы стеклись все соки ушедшей на отдых земли. Тут не стихает и гул человеческих голосов. Одни рабочие процеживают вино. Другие заливают его в цистерны. В одном крытом помещении винные пары плывут под самым потолком. Там гонят коньячный спирт. Пройдет несколько лет — и спирт этот предстанет в облике коньячных бутылок на витринах магазинов, а десятком лет позже украсит праздничные столы марочными коньяками, отборными, юбилейными и прочими, еще более дорогими. Работа в самом разгаре. Биохимические анализы. Фильтрование.

Дегустации. Целая наука! Одному вину не хватает одного, другому — другого.

Доктора в белых халатах выслушивают организм рождающегося вина. Прибавляют ему то, чего не хватает, убирают лишнее.

В дегустационном зале, за большим овальным столом, восседает, как турецкий паша на троне, мой Никэ. По всему было видно, что он не торопится ехать домой. Куда ему теперь спешить! Он занят мирной беседой с Георгэ Негарэ.

— Ты, я вижу, неплохо устроился, братец! — сержусь я. — Про меня совсем забыл. Замерзаю от холода!

— Я же послал за тобой Васуню! — спокойно говорит Никэ.

Георгэ Негарэ — главный распорядитель в этом дегустационном зале. В белом накрахмаленном халате, он угощает очередного дегустатора, моего брата.

Сортов вина много, но не найдешь и единой корочки хлеба, чтобы закусить опрокинутый в себя- стаканчик. Поэтому, попав в дегустационный зал, ты должен вести себя осмотрительно, не то свалишься с ног!

Стулья вокруг большого овального стола сделаны в форме бочонка. На стенах — дубленые шкурки баранов, коз, диких кабанов, и рядом — портреты ученых и писателей, вычеканенные на медных листах, с указанием того, кто, что и как сказал о винах. Здесь не нашлось почему-то места для изречений моего дедушки: "Божья кровь ударяет человеку в голову и делает его глупым!"

И второе: "Фальшивое вино, приготовленное из дрожжей и подслащенной сахаром воды, не будет пить даже худой сапог". Стариковская эта мудрость прошла как-то мимо Васуни, а жаль!

Не было похоже на то, что Никэ скоро завершит дегустирование. Он сидел раскрасневшийся и был похож на огромного сваренного рака. Только и делал, что все время чокался с Васуней. Что и говорить: хорошо иметь приятеля на винпункте! Если б я заранее знал об истинных планах брата, то приготовил бы кое-какую закуску. Вина разных сортов, проникшие в пустой желудок, очень скоро начали вызывать острую резь, невыносимую изжогу. Не зря же говорят умные, опытные люди, что каждый глоток вина требует затычку, то есть какой-то закуски.

С немалым трудом я поднимаю из-за стола Никэ, на которого накатила охота побеседовать. Он согрелся, приглушил голод и забыл, что дома его ждут котлеты с требушиной оболочкой, домашняя колбаса, поджаренная на сковороде.

Не исключено, что и про крестины он забыл!..

На нашем дворе Никэ сделался еще болтливее. Окликает жену, спрашивает ее, как поживает сынок, успела выкупать ребенка или нет, он, молодой отец, хочет обязательно присутствовать при церемонии купания.

Жена молчит. Вижу, что она изменилась в лице. Уж не случилось ли какой беды? И Никэ насторожился. Хмель вмиг улетучился из него. С растерянным видом брат бросился к жене:

— Ну что, что случилось?!

На пороге появилась мама. Лицо ее осунулось. Но она не плакала, как жена Никэ, держалась. Обняла по очереди нас обоих и попросила говорить потише:

— Дедушка умирает… Идите и попрощайтесь с ним!.. Не хочет умереть без вас!.. Кричит, зовет внуков… спрашивает… ищет глазами!.. О боже, боже!..

Лишь сообщив нам печальную весть, мама и сама потихоньку стала плакать.

Но лицо ее при этом было спокойно. Крестьянские женщины встречают смерть, как смену погоды, как обычные и неизбежные явления все той же жизни — вот так же безропотно, с тихой печалью провожают они на войну мужей и сыновей и встречают их, ежели им суждено вернуться. В их душе есть что-то, от извечных законов природы, жизнь и смерть примиряются в сердце простой женщины, как хлеб с солью, как лето с зимою.