Подъем Испанской империи. Реки золота - [232]
Епископ провозгласил, что Карл «больший король, чем все другие короли». Этот король не чета другим королям потому, что Испания «лишь треть нашего могущества» (un tercio de nuestro pan). Он – король королей, наследник семидесяти королей. Народ Испании опечален отбытием короля в Германию. Но в чем причина печали? Карл согласился принять бремя императорского титула и должен отправиться в Германию на коронацию. Зачем? Ради своих амбиций? Напротив, во славу Испании! Карл должен стать не только королем и императором Рима. Он будет Императором Мира. И мир этот, разумеется, включает в себя тот самый «новый мир, сотворенный для него из золота», – Новую Испанию, «ибо она родилась лишь в наши дни»{1759}.
Что побудило Руиса де ла Моту на подобные речи, в которых звучит слово «император»? Оно не было привычным для испанского слуха. По правде говоря, лингвист Небриха говорил, что язык – спутник империи{1760}. Автор «Требования» 1513 года, Паласиос Рубиос, говорил, что король Испании никогда не признавал чьего-либо главенства: «Rex es emperator in regno suo». Придворный историк Галиндес де Карвахаль писал, что «Испания никогда не признавала Империю [то есть Священную Римскую], а мировая империя также не претендовала на нее»{1761}. Правители средневековой Испании никогда не были частью Священной Римской империи – хотя король Альфонсо X подумывал о том, чтобы стать претендентом на этот престол.
На самом деле несколько раз католические монархи называли себя императорами своих собственных земель. В XIII веке архиепископ Толедский, Родриго Хименес де Рада, привлекал образ империи для описания королевств, собранных к тому времени королем Кастилии. Для него слово «император» довольно точно обозначало правителя, стоящего над другими монархами. Возможно, епископ Руис де ла Мота читал те главы «Амадиса Галльского», герою которых, Аполидону, предлагалось взять «империю Греции»?{1762} Точно так же Лас Касас писал касательно второго путешествия Колумба, что католические короли могли считать себя императорами и сюзеренами всех королей и князей в Индиях{1763}. В характерно рыцарском стиле Родриго Понсе де Леон, герой Гранадской войны, заявлял, что «один очень мудрый человек и истинный католик» лично заверял его, что Фердинанд не только выбьет мусульман из Испании, «но заодно покорит всю Африку, уничтожит ислам, вернет Иерусалим и станет императором Рима, Турции и Испании»{1764}. Фердинанд в самом деле долгое время был уверен, что не умрет до тех пор, пока не освободит Иерусалим.
Небриха также писал:
«И кто же сейчас не видит, что хотя титул „империи” принадлежит Германии, на самом деле он принадлежит испанским монархам, которые управляют большой частью Италии и островами в Средиземном море, ведут войну в Африке и отправляют свой флот по пути, освещенному звездами, к островам Индий и в Новый Свет, связывая Восток и западные границы Испании и Африки»{1765}.
Речь епископа Руиса де ла Мота в Сантьяго уходила корнями к романтическим видениям аббата и пророка Иоахима де Фиоре, который примерно в 1300 году мечтал об «императоре мира»; некоторые поклонники Фердинанда Католика тоже говорили о нем в подобном контексте. Но Карл, принц Бургундский и новый император Священной Римской империи, правитель лежащих за океаном земель, названия которых он едва ли знал, был более достоин этого титула{1766}. Колумб был не единственным при дворе Фердинанда и Изабеллы, предвидевшим явление последнего императора, который исправит мир перед его последними днями.
Кузен Руиса де ла Моты, Херонимо, тоже житель Бургоса, но моложе его, отправился в Индии в августе 1520 года. Он был сыном бургосского советника, Гарсии Руиса де ла Моты, и некоторое время являлся мажордомом Диего Колона; возможно, Херонимо сопровождал его ко двору. Гарсия Руис де ла Мота был прокурадором в кортесах в 1520 году, как и в предыдущих случаях. Херонимо вполне мог слышать речь своего кузена{1767}.
После недолгой остановки в Санто-Доминго Херонимо в марте 1521 года отправился в Новую Испанию на корабле, зафрахтованном опытным торговцем Родриго де Бастидасом. Он сопровождал Хулиана де Альдрете из Тордесильяса, который станет королевским казначеем в Мексике. Там имелись несколько интересных пассажиров – среди них был кузен Кортеса, лисенсиадо Хуан Альтамирано, который будет судьей во время резиденсии Диего Веласкеса, Алонсо Кано из Севильи, который первым использует мулов в Новой Испании, Херонимо Лопес, который позже напишет известное письмо королю (императору) о злоупотреблениях властей в Новой Испании, а также Диего де Мармолехо, ветеран войн в Африке. Они, очевидно, и сообщили Кортесу последние новости из Кастилии. Возможно, они прибыли как раз вовремя, чтобы успеть поговорить с ним до того, как он отправил в Испанию через своего доверенного друга Алонсо де Мендоса второе письмо, адресованное Карлу V.
