Подъем Испанской империи. Реки золота - [230]
Лас Касас, знавший Магеллана, говорил о нем как о «сильном духом человеке, храбром в мыслях и способном свершать великие дела» – хотя внешне он такого ощущения не вызывал, «будучи невеликого роста»{1755}. Магеллан так и не завершил начатое, однако именно его путешествие привело к кругосветным плаваниям. Его воображение привело его к этому замыслу, а его храбрость помогла ему провести свои корабли через пролив, ныне носящий его имя, в самое большое море в мире.
Посчитав, что теперь они смогут справиться лишь с двумя кораблями, члены экспедиции сожгли «Консепсьон» и на «Виктории» и «Тринидаде» после нескольких любопытных встреч на Филиппинах (что в изложении Пигафетты также стоит отрывков из «Амадиса» или «Тиранта Белого») вернулись в Испанию через Индийский океан. На обратном пути Пигафетту больше всего впечатлил Борнео, поскольку ему и некоторым из его спутников пришлось покидать одну королевскую особу верхом на слонах. Также некоторые члены оставшегося экипажа здесь дезертировали. И впервые за свое путешествие здесь христиане повстречались с исламом, восточная вариация которого не слишком напоминала им о старой Гранаде.
Они также нашли маленькие и приземистые коричные деревья, лимонное дерево и сахарный тростник (который, видимо, был местным растением), за которыми Магеллан охотился с самого начала. Они видели монеты с дырками посередине, слышали истории о жемчуге размером с куриное яйцо, обнаружили китайский фарфор и жевательную смолу. Некоторые из этих товаров они обменяли на бронзу, железные ножи и, в частности, на очки.
Экспедиция добралась до Молуккских островов, Тидоре и Тернате, «где растет гвоздика», и, к своему удовольствию, по словам Пигафетты, обнаружили, что достичь их оказалось не так трудно, как описывали португальцы. Эти Острова Пряностей были захвачены мусульманами пятьдесят лет назад, и 45-летний мусульманский король острова Тидоре (раджа Султан Мансор) быстро согласился стать вассалом короля Испании. Он даже согласился изменить название своего острова на «Кастилию». Эти мусульмане, думали испанцы, куда как сговорчивей, чем средиземноморские.
Несмотря на длительность путешествия, у преемника Магеллана было еще достаточно даров: одеяние из желтого турецкого бархата, а также еще одно из парчи, кресло, обитое красным бархатом, четыре локтя алой ткани, немного желтого дамаста, белый камбейский лен, шапки, стеклянные бусины, ножи и несколько больших зеркал. Дары Востоку делала вся Европа, а не только Испания или Португалия, даже будь этот лен сделан в Индиях. Бусины наверняка были венецианские. Возможно, алая ткань была из английского Котсуолда. Таким образом Нортлич, возможно, сыграл свою роль в этой ранней «глобализации».
Члены экспедиции показали радже, как стрелять из арбалета и фальконета, который был больше аркебузы. Этот монарх был только рад миру с испанцами, поскольку ранее он рассорился с Франсиско Серрано, португальским капитан-генералом и другом Магеллана. Он даже пытался отравить его листьями бетеля.
Экспедиции удалось обменять свои товары на гвоздику: за десять локтей красной ткани хорошего качества они получили бахар (более четырех килограммов) гвоздики. Еще один бахар они получили за 15 топоров – высоко ценимый на Востоке и в Бразилии предмет европейской цивилизации, а также пятнадцать локтей ткани среднего качества, тридцать пять стеклянных чашек, двадцать шесть локтей льна, семнадцать катилов киновари, семьдесят катилов ртути, 125 ножей, пятьдесят пар ножниц и килограмм бронзы!
Когда экспедиция была готова к отплытию, каждый ее член сделал все возможное, чтобы купить как можно больше гвоздики. Некоторые продавали свои рубашки, плащи и верхнюю одежду, чтобы заполучить как можно больше этого волшебного продукта, который, как они знали, будет хорошо продаваться в Европе. Европейцы также наблюдали за тем, как гвоздика росла на высоких густых кустах, а также выяснили, что урожай гвоздики собирают дважды в год. Они видели, как деревца выживали в горах, а не на равнинах. Очевидно, туманы создавали идеальные условия для роста гвоздики. Они также видели деревья мускатного ореха и кустарник, корнями которого был имбирь. Они были в раю, который многие европейцы так долго искали. Острова Пряностей! Они их достигли!
Испанцы также узнали и некоторые тревожные вести: португальский капитан Диего Лопес де Сикерос послал в их направлении флот из шести кораблей, не зная, что Магеллан уже мертв. И вот, на единственном корабле – «Виктории» («Тринидад» вместе с пятьюдесятью тремя членами экспедиции был оставлен на попечении короля Тидоре для починки), – оставшиеся сорок семь человек пытались избежать встречи с португальцами и покинули Тидоре 21 декабря 1521 года.
По пути на запад, в Испанию, экспедиция миновала Яву и Малакку и двинулась напрямик через Индийский океан, чтобы затем повернуть на север, вдоль западного побережья Африки. Эти достижения в общих чертах были описаны итальянцем Пигафеттой. Он ни разу не упоминал Хуана Себастьяна де Элькано, 45-летнего баска из Гетарии, Гипускоа, который стал новым капитан-генералом еще до того, как они достигли Африки
