«Подарок» на день рождения - [16]

— Вадюш, как у тебя дела? — спросила она, накладывая ему котлеты.

— Нормально, — сдержанно произнёс Вадим. — Конечно, не так кайфово, как у тебя, но жить можно.

Мама поставила перед ним тарелку.

— Что ты такое говоришь, сынок, я и выпила-то всего ничего, — обиделась она и, низко склонив голову, принялась собирать грязную посуду.

— Я уже заметил.

Вадим отрезал кусок хлеба, взял вилку и принялся за котлеты. Мало того, что они оказались пережаренными, — соли в них было столько, что её хватило бы на целую бочку огурцов. Влюбилась матушка, не иначе. Он отодвинул тарелку — есть это было просто невозможно.

— Мам, у нас ещё суп остался? — спросил он.

Мать мыла посуду.

— Остался. А котлетки чего же не кушаешь? — не оборачиваясь, ответила она.

— Первого захотелось.

— Хорошо, я сейчас разогрею.

Всё так же избегая смотреть на него, она полезла в холодильник за кастрюлей. Подозрительная суетливость в поведении матери насторожила Вадима. Опасаясь самого худшего, он попросил:

— Мам, посмотри на меня, пожалуйста.

Крышка упала с кастрюли и загромыхала по полу. Мать торопливо провела рукой по волосам, напуская на лицо взлохмаченные пряди.

— Сейчас, сейчас… только кастрюльку на плиту поставлю.

— Мам, повернись.

Она неловко выпрямилась, встав к нему правым боком.

— Чего на меня смотреть-то? Слава богу, я не девка на выданье.

Вадим поднялся из-за стола. Подошёл к матери и, взяв её за плечи, повернул лицом к себе. Так и есть: скула под левым глазом покраснела и немного припухла. Матушка поспешила отвернуться, но он удержал её на месте.

— Этот гад снова распускал руки, да? — В груди у него всё заклокотало от гнева. — Ну что же, папенька, держись, сам выпросил!

Он оставил мать и метнулся в родительскую комнату, порывисто распахнув дверь. Охватил нетерпеливым взглядом пустую разобранную кровать, раскиданные на полу вещи да небрежно сдвинутые на одну сторону занавески. Солнечный свет бессовестно заливал всё пространство. В спальне отчима не было. От ярости Вадим не смог разжать челюсть, поэтому процедил сквозь зубы:

— Где он?!

Мать повисла у него на руке:

— Вадюша, сыночек, успокойся, — причитала она, трезвея на глазах. — Не связывайся с этим дураком. Покалечишь ведь, а он опять в милицию жаловаться пойдёт. Посадит тебя ни за что ни про что.

— А ты, значит, и дальше будешь терпеть его издевательства!

— Я сама виновата. — Мать приложила руку к груди. — Мы с Васей немного выпили, а потом он за колбасой в холодильник полез, но не нашёл — и стал ругаться. Я сзади подошла, хотела показать. В это время Вася повернулся и задел меня локтем по лицу. Нечаянно. Теперь вот из дома ушёл — тебя испугался.

Вадим с сожалением смотрел на мать. Как она может так не ценить себя? Опустилась до байки «бьёт — значит, любит», да ещё выгораживает этого проходимца!

Он просто не узнавал её. Отец — тот никогда не позволял себе поднять на неё руку. Вадим даже слова плохого от него не слышал. А этот… и за что, спрашивается, она его любит? Нет, ему никогда не понять женщин! Даже собственная мать для него неразрешимая загадка. И тем не менее Вадим не собирался спускать на тормозах сегодняшний инцидент. Пусть мать рассказывает о неуправляемом локте отчима другим, а он уже большой мальчик и в сказки давно не верит.

Вадим прислонился спиной к дверному косяку и заглянул в глаза матери.

— Скажи: зачем тебе это животное? Он же тебя оскорбляет, вытирает ноги, как о тряпку, а ты всё терпишь. Почему ты за него держишься, чем он лучше отца?

— Ты всё равно не поймёшь, сынок, — хлюпнула носом мать. — Может, он и не лучше отца, но пусть уж рядом будет такой мужик, чем совсем никакого.

— Господи, мама, ты ведь ещё молодая, интересная женщина! Ты вполне можешь найти себе более достойного человека, а не это…

Мать только рукой махнула.

— Да все вы одинаковые. Что менять шило на мыло? А Вася хоть и грубый, но ласковый.

Услышав последнюю фразу, Вадим потерял дар речи. Грубый и ласковый — это как? Но, видимо, для того и существует женская логика, чтобы сочетать несочетаемое.

Он устало покачал головой.

— Ему всё равно это с рук не сойдёт.

— Вадюша, прошу тебя: не вмешивайся, — заплакала мать. — Мы сами разберёмся в наших делах. Пожалуйста, сделай это ради меня, сынок. Пообещай.

Вадим смотрел на неё — сгорбившуюся, растрёпанную и такую несчастную. У него самого защипало в глазах от бессилия и жалости к ней. В конце концов, если её устраивает такая жизнь…

— Да делайте вы, что хотите! — воскликнул он и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.

Сидя за компьютером, Вадим постоянно прислушивался к шорохам и звукам за стеной — ждал, когда Василий заявится домой. Но тот не торопился — опасался за своё здоровье. И правильно делал. Значит, прошлый «разговор по душам» всё-таки не пропал для него даром.

В шестом часу вечера Вадим вышел из дома. Всё такое же чистое, безоблачное небо почему-то уже не вызывало у него чувство эйфории. Мимо с криками пронеслась беззаботная ватага ребятишек. Он с завистью проводил их взглядом — вот уж кому летом раздолье! Потом вырулил со двора и поехал на заправку. По дороге заскочил в автомобильный магазин, где купил пару новых бескаркасных «дворников».