Под звон мечей - [2]

ФАНТОШ. Вперёд! Что такое?! Анёрен, откуда стрелы? Колдовство! Они меня чуть не убили! Мама! Порвали мне одежды! Мама! Стрелы прикололи меня к дереву! Мама! Анёрен меня обижает! Да, хитренький, у тебя в кустах, небось, целый отряд! Расплодился тут, я же не знал, что у тебя столько людей, так не честно! Мама!

АНЁРЕН. Это — самострелы, малыш, а то — не люди, то песни мои во плоти, так иногда с ними случается. Салют, ребята! Я победил.

ТУГА. Песни во плоти? Ты — бог, Анёрен, и Бога не любить я не могу.

АНЁРЕН. Ну, не плачь, я же не знал, что ты такой нервный вояка. Я дам тебе травы на здоровье тестя.

ТУГА. Тестя!? Фантош, отнесёшь траву и скажешь отцу: Туга осталась с Анёреном.

АНЁРЕН. Скажешь: она осталась для продолжения королевского рода, или нет — скажешь: для продолжения бардовского рода. Ну, полюбила она меня, с кем ни бывало. Что делать, если барды, в отличии от баронов, вечно живы и не умирают раньше смерти, что вечно зелено дерево их мужской судьбы, вот и тирлич не даёт усохнуть. Я, верно, не спел ещё всех песен! А, Туга? Кто указал дорогу к тирличу?

ТУГА. Друид.

АНЁРЕН. Разве покончено не со всеми? Как имя ему?

ТУГА. Мистагог.

АНЁРЕН. Я знал, что именно он и выживет. Конечно, последний друид знает, где обитает последний бард. Не заглянуть ли мне в руны, не поглядеть ли насчёт Мистагога, что надо заклятому другу моему? Вы говорите, говорите… Что он сказал, отправляя вас ко мне? Тирлич растёт не только здесь.

ФАНТОШ. Анёрен, освободи меня, пожалуйста, больно, руки затекли, и я прощу тебя, освободи, да я и не обижаюсь.

АНЁРЕН. Что ж это камни говорят: Мистагог — в темнице короля?

ФАНТОШ. Освободи меня!

АНЁРЕН. Боец должен уметь всё, в частности бегать из плена. Эх, ты, вояка. Туга, освободи милого, пусть идёт. Да сама тоже иди к папе. Отнесите тирлич, и дай вам Бог здоровья и счастья в личной жизни.

ТУГА. Ты свободен, Фантош.

ФАНТОШ. Так руки онемели! Идём?

ТУГА. Сказала же: свободен! Я остаюсь с возлюбленным мужем моим, что непонятного?

ФАНТОШ. Одна на двоих не делится!

ТУГА. Больно… в спину!

АНЁРЕН. Боевым мечом — в спину женщины! Барон, это позор.

ФАНТОШ. Мой меч — в христианской крови, мой меч — меч кельта! Разве ж меч не должен быть в крови человеческой, если он — меч боевой? На то он и меч. Она мертва?! Она мертва? Она мертва! Она мертва. В спину. Мечом. Сын подлеца — подлец? Убийца — не боец? Анёрен, проклятый бард! Ты виноват! Мне плохо, тошно, мерзко. С ума сойти! (Уходит.)

АНЁРЕН. Побежал, заяц. Что, Мистагог, не хочешь появиться? Поговорили бы, товарищ юности? Туга… милая.

Является Мистагог.

МИСТАГОГ. Рано тебе видеть меня. Ещё наговоримся, Анёрен Бешеный.

АНЁРЕН. Спи, принцесса, ни жива, ни мертва. Ты — в руках друида, в мозгу его: захочет — будешь жить и станешь матерью, и древнею старухою, надоевшей всей округе своею бесконечною жизнью, захочет — стон и плач станут травить окружно души по рано ушедшей девице, не познавшей любви, не знавшей материнства, он — властелин, друид — не я. А бард умеет лишь проклясть, да песнь сложить и спеть тебе же о тебе, заснувшей, о сне, о сновиденьях, о пробужденьи ото сна, о том, как жизнь сама ко сну готовится и как ко сну отходит. Послушай же о том, как не живут живые, а мёртвые не умирают.

МИСТАГОГ. Прости, дружище, что не открылся.

АНЁРЕН. Подпойте же отцу, дети мои… песни.

МИСТАГОГ. А вот и горе-принц.

Входит Фантош.

ФАНТОШ. Что? Здесь я был? Здесь я был! Вот свежая могила супруги Анёрена, вдовца и, прах его возьми, жильца на этом сумасшедшем свете. Мистагог! Оставь меня, я схожу с ума, друид!

МИСТАГОГ. Подай мне травы, вон там. Это тирлич. Для короля. Благодарю. Вон там, склонись, как будто бы чаша из коры, видишь? Подай, не расплещи, там кровь принцессы. Помнишь принцессу, малыш?

ФАНТОШ. Во мне лютует жажда крови, верни мне чашу, дай выпить крови!

МИСТАГОГ. Ты, Фантош, устал чрезмерно, тебе нельзя доверить кружево сюжета. Ещё немного магии: стань посохом-копьём! Вот так. Валяйся здесь покуда, в углу темницы. Несчастный мальчик, угораздило тебя родиться не там, не тогда, не от тех. Пой, Анёрен.

ЭПИЗОД 2. Застенок. Здесь Мистагог и Брита.

БРИТА. Песня? Как здесь может звучать песня? Колдуешь, Мистагог? Колдун в цепях, а всё одно — колдун. Песня какая вольная, лесом пахнет. Друид, я не король, я — шут его, болван, уж со мною-то мог бы и поговорить, а? Помнишь меня, дедуля? Я — Углан, имя мне такое, я — болван. Долго ещё эта песня скулить будет!? Я весёлое люблю, дедуль, потому как грустный я человек, иначе королю от меня было бы не смешно. Пусть кончится этот вой! Благодарствуем. Ну, пень трухлявый, прикинься овцой, баран небритый, присоветуй государю пару-тройку мудростей на предмет благоустройства твоего же родного края, а там, под шумок, свалишь в лесной туман и подыхай себе на здоровье среди грибов и ягод. Сей год, кстати, изрядный урожай. Не в подземелье же обрастать плесенью, дед. Мистагог! Я — шут! Шутовское ремесло древнее твоего, друид, так что, не передо мною тебе рожи кроить. Слышь? Шутов люди во все времена уважают, любят даже. Слышь? Всегда! Любят! А священников не любят, боятся, но не любят, нет, вы — колдуны, тут уж не до любви, быть бы живу. Слышь? И ты меня, Углана, любишь. Ох, как ты меня любишь! Потому что меня нельзя же не любить, я же — шут, а как не любить шута, если он, то есть я, шут и есть сама любовь! Шутов, как друидов и бардов, христианам вытравливать даже не понадобилось, без любви-то — куда же? Без любви же не живут, вот — живём же! Мистагог, поговори со мною.