Под знаком змеи - [7]

— Я согласен с тобой, — ответил Басчейле. — Этот домик послала нам сама богиня Бендис. Мы можем построить рядом жилье и получше, но вот вопрос: как жить одним? Наши служители богов со своими учениками нашли себе пристанище в горной пещере, как их наставлял Декенеу — первый среди богослужителей. Они проводят дни в беседах с Замолксе, самым главным своим божеством. А мы с кем словом обмолвимся? И потом, подумай о детях: им ведь нужны друзья…

Ептала опустила глаза, расстроенная. Затем оживилась и сказала:

— А может быть, набредут на наше жилье другие, такие же скитальцы, и мы станем ладить с ними… Не сгинул же род даков на земле?!

— И тут я с тобой согласен, — улыбнулся Басчейле. — Даже если вернутся хозяева этого дома — ничего страшного. Мне кажется, они должны быть из почитаемых тарабостас. Посмотри сюда, — он протянул ей дощечку, которую нашел раньше. — Среди них был и артила[12].

— Значит, они держали много овец. И должны были вести им счет, — заключила она, глядя на знаки, нацарапанные на воске.

— Нет! Тут что-то скрыто, — задумчиво проговорил муж. — Может быть, это наставление для детей хозяев?..

— Вижу, Басчейле, — проговорила со вздохом женщина, — что ни годы, ни скитания не изменили тебя. Всё ты ищешь мудрость и тайну в каких-то штучках: одни царапают их на досках, а ты колдуешь своим резцом над деревом. Подумай-ка, не лучше ли всего на свете растить хлеб и разводить овец? На доске скорее всего знаки Марса Гривидиуса: много хлеба и много отар! И если бы у нас их тоже было вдоволь — насытились бы враги наши и не гнали с одних земель на другие, пощадили бы наши очаги… Они властвуют над нами, потому что мы бедны и бессильны. А стали мы такими потому, что наши племена без конца враждовали между собой, устроили резню, вместо того чтобы объединиться…

— Ептала, в тебе говорит сейчас настоящий дак! А что до хлеба, то можешь растить его с этого самого дня. Здесь, в Яла-чоле, найдется земля для твоих зерен, как и дерево для моего ножа…

— Яла-чола? — удивленно переспросила женщина. — Что за Яла-чола? Где ты ее нашел?

— В торбе, — развеселился муж. Он не успел еще поведать ей о своих открытиях.

Басчейле взял жену за руку и отвел к иве с пчелами.

— Вот, видишь? Боги перенесли сюда и наш дом, и пчел, и землю, и лес…

— Значит, ты тоже мечтаешь остаться здесь жить?

— Не скажу, что так уж мечтаю. Да, видно, боги все за нас решили…

Пока они беседовали и осматривали дом и долину, Алученте и Мирица разделали и испекли в золе зайца и позвали родителей к столу. Ептала разостлала на траве козлиную шкуру, на середину поставила большой деревянный поднос из явора, а на него — глиняную миску с варевом, от которого исходил пар. Поев, каждый разбросал в стороны остатки пищи: таким образом они подзывали ближе к дому хранителя очага… «Пусть придет Лер[13]!» В их представлении этот бог имел облик собаки, голову которой украшал венок из зеленых листьев, что символизировало спокойствие и мир…

В вышине зазвенел жаворонок. На дерево, что стояло на краю леса, вскочила белка. Она с любопытством уставилась на хижину и поняла, что отныне ей негде будет прятать свои орехи: в лощине вновь появились люди.

Глава вторая РОД ТИРАГЕТОВ

Решив обосноваться в Яла-чоле, скитальцы взялись за работу. Женщины вымели пыль в хижине, проветрили на солнце шкуры и устлали ими широкую лежанку. Затем нарвали сухой травы — полыни, коровяка — и разбросали по полу. Басчейле присмотрел место для лука Алученте и своих инструментов.

Лодку отнесли в ивняк и укрыли ветками — не хотели оставлять следов у реки. Ведь в любое время могли появиться чужаки: водная дорога открыта.

Потом всей семьей поднялись на плоскогорье и оглядели окрестности. Плато, начинавшееся от реки, над обрывом, было широкое, слегка углубленное к середине, на юге окаймленное лысыми холмами, а с запада и севера — лесами.

Повсюду виднелись некошеные травы, выбеленные ветрами и высушенные солнцем, стебли ковыля и дикого овса колыхались под весенним ветерком.

Под обрывом они нашли утоптанное место — бывший загон для отары, покрытый сухими стеблями дикой конопли.

— Здесь мы засеем поле, — сказала Ептала.

…Если бы скитальцы продолжили свой путь еще на сорок стадиев по прямой вниз, к устью реки, перед ними предстало бы поселение Дувра.

В давние времена у Дувры встречались пути и дороги корабельщиков и возчиков соли, шла бойкая торговля между селениями верховья и низовья реки. Сюда возили разнообразные товары. Сейчас же Дувра доживала свои последние годы.

В этом городишке на берегу Тираса жил, не так уж и давно, смелый и мудрый человек, о котором пойдет сейчас наш рассказ. Звали его Апта́са, что значит трудолюбивый, добрый и энергичный. Хижина и загон, обживаемые нашими скитальцами, были когда-то его владениями. Но ему было суждено попасть в рабство к тирийцам…

…Стояла поздняя осень. От дождей почернели загоны, ветер дул резко и враждебно. Скотина и пастухи продрогли до костей и не могли больше оставаться в поле.

Торопясь до снега добраться к своим очагам, люди гнали отары на зимовку и возвращались в город. Души пастухов словно переселились в свирели и бучумы