Под знаком змеи - [10]
Отныне не стало среди них главы племени, а те, кто выбирал его когда-то, были уже немолоды. Но если бы даже были молоды, все равно не отважились бы предложить себя на его место.
Жизнь пастухов и хлебопашцев протекала согласно прежним обычаям и традициям. Все споры кончались обоюдным согласием сторон. Спорящие всегда вспоминали прежние случаи и конфликты, — это было еще одним доказательством, что Гетиус не случайно так долго стоял во главе их клана.
Племя продолжало растить отары и табуны, сеять пшеницу и овес, гречиху и коноплю. Мастеровые ставили дома. Гончары и резчики по дереву совершенствовали свое мастерство, обогащая его поэзией своей души.
Времена года, как заведено, сменяли одно другое. Осень была временем возвращения в городок со всеми радостями окончания полевых работ и труда пастухов. Зимой начинались поиски обновления. У сидящих перед жаркими очагами или глядящих на окна, украшенные зимними узорами, зрели планы и мысли. Весной они благодарили солнце за его животворное тепло и с горячностью принимались за прерванный труд на полях, лугах и виноградниках. Отсутствие старейшины не ощущалось еще более десятилетия. До тех пор, пока зажиточные тарабостас, имея больше отар и табунов, чем у других, а также больше детей, не стали командовать, распоряжаться сотней мужчин — чужих и родных, слуг и тех, кто задолжал им. Это означало, что внутри маленького племени из Дувры как бы «сбивалось масло»: на одной стороне собрались те, кто умножал свое богатство и сжимал его в кулаке, на другой была чернь, которая, будучи вроде бы свободной, находилась, тем не менее, в зависимости от верхушки.
Теперь ссоры между ними и среди самих тарабостас множились, все больше затмевая блеск правления Гетиуса. Время ослабило силу прежних неписаных законов, а некоторые из них и вовсе стерло из памяти людей.
…Тяжба между двумя главарями родов началась с кражи лошадей. Это было, по существу, таким мелким событием, что никто сначала не придал ему значения: тарабостас Дувры имели много табунов. Породистых, быстрых и крепких, с густыми гривами коней всегда можно было купить на дуврских ярмарках.
А может, и не было никакой кражи — смешались лошади ночью, а хозяева этого не знали. Увидели потом своих коней в чужих табунах, и начались подозрения, обвинения, созрела вражда, которая превратилась вскоре в настоящую войну между двумя родами. Обе стороны пустили в ход ножи и топоры: падали мужи, оставляя жен вдовами, а детей сиротами…
Потом стороны помирились. Община постаралась загладить ссору, которая была плохим примером для молодежи.
Сыны племени взялись за топоры, чтобы укрепить и обновить свое хозяйство. Работали рьяно, пока не унялись страсти. Но нрав их оставался крутым и горячим, ненависть и вражда тлели. Тишина была обманчивой, пожар мог вспыхнуть в любое время, — более мудрые понимали это. И тогда людям пришла в голову мысль избрать главу племени, чье слово имело бы силу и авторитет. Но кто заслужил столь высокое звание?
Они с недоверием смотрели друг на друга: казалось, среди них не было человека, который бы по разуму и душевным качествам мог в какой-то мере заменить ушедшего Гетиуса.
Все требовали, чтобы избранный походил на своего предшественника: был справедлив ко всем, вполне самостоятелен, чтобы ни от кого не зависеть, достаточно умен и учен, чтобы просвещать людей.
После долгих сомнений и перебранок остановились на Аптасе, последнем побеге могучего когда-то древа Гетиуса. До сего времени никто не вспоминал о нем, не знали даже, где он живет, — ведь с тех пор, как он женился на Асе-тедис, он редко показывался в Дувре. Как найти его?
На помощь пришел Герула. Толстенький и добродушный, трудолюбивый, острый на слово, он все делал с умом, ибо вынужден был кормить много ртов: у корабельщика была полная хижина детей. Его смуглая глазастая жена дарила ему только дочерей, тоже глазастых, которых, однако, нельзя было назвать красивыми; стало быть, каждой нужно было готовить приданое. Обычай был таков, что некрасивые сами искали себе мужей и платили за них тем добром, какое у них имелось; если же невесты были красивы, платили, наоборот, женихи.
Круглое лицо Герулы обрамляла рыжеватая борода, пышная, несмотря на то, что он выдирал из нее по волоску-другому, когда был вне себя — от радости или от горя.
Подарив Аптасе Асу-тедис, знавшую три языка — греческий, латынь и фракийский, Герула взял себе за правило приплывать время от времени на триреме к хижине молодых.
Как уже говорилось, головки сыра, приготовленные Асой-тедис, очень ценились в приморских городах. Тирийцы всегда ожидали прибытия корабельщика, расспрашивали про гречанку, — им нравилось, что сыр приготовлен по их науке…
Едва только тарабостас Дувры разведали про жилище Аптасы, как к нему явились посыльные — верховые в полном военном снаряжении и со всеми регалиями, полученными когда-то из рук Гетиуса.
— Мы просим тебя принять высокую должность своего отца, — сказали они ему, поднимая вверх палицы. — Избираем тебя военным вождем и главой всего племени; ты будешь первый среди тирагетов.
Аптаса посмотрел на них с недоумением. Предложение показалось ему неожиданным и странным: он всегда был далек от их дел. То был человек крепкого телосложения, разумный и сообразительный, не щадивший себя в работе. Этим сын Гетиуса отличался от многих дуврских тарабостас.
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.