Под землей с фотоаппаратом. Рассказы спелеолога - [29]
Облако из снежных кристаллов
Кончаем работу ночью. Взяты образцы воды, проведены микроклиматические наблюдения, снят план.
Мы плетемся к выходу замерзшие, облепленные грязью, уставшие до дрожи в коленях — и счастливые. Пещера не так уж велика — 183 метра, но красива она удивительно, и мы первые увидали эту красоту, нам предстоит рассказать о ней людям. И о сказочных ледяных облаках, повисших под потолком, и о голубой прозрачности льда, и о розовых гипсовых стенах. Но как назвать первую пещеру, найденную нами на Сотке?
Эти сталактиты постарше
Месяц назад в секцию пришло ошеломившее всех нас письмо. В Домбае, спасая попавшего в беду альпиниста, погиб наш товарищ, спелеолог и альпинист Земляк. Трудно было представить, что нет больше этого сильного, никогда не унывающего человека. И единственное, что могли мы сделать теперь для него, — это назвать его именем пещеру, чтобы навсегда, покуда существуют карты и люди, ходящие по ним, жила бы память о хорошем парне Леониде Земляке.
Проснулись мы поздно. Досушили одежду у костра, поели — и снова обрывы, перекаты и черные омуты. Днем добрались до места встречи — Мосеева Носа. Здесь Сотка делает еще более крутую петлю, чем в Красных Горах, кольцом окружая большой полуостров. К вечеру, за полчаса до контрольного срока, с другого берега раздался крик: "Эй, аборигены! Давай паром!" Геоботаническая группа Бориса Балунова вышла на нас по азимуту, не промахнувшись и на сотню метров; как-никак Борис не только мастер спорта побегу, но и перворазрядник по спортивному ориентированию.
Ребята его группы, прошедшие десятки километров, по пояс мокрые, по очереди переправлялись на плоту через Сотку, таща с собой, кроме рюкзаков, ведра с грибами, собранными в пути. Часом позднее, уже в темноте, вышел на костер Дима.
Все отчаянно голодны. Гудит пламя костра. Он непривычно длинен, чтобы все могли погреться и подсушиться. Кипят над огнем ведра с грибным супом и какой-то смесью грибов, картошки и тушенки. Борис и Дима рассказывают о своих странствиях. Ботаникам досталось: шелопняк крепко их вымотал, их ели комары и мошки, сапоги всегда были полны воды, а пить им было нечего. На изъеденных карстом гипсовых плато порой не встречалось ни единого ручейка, и мало было проку от того, что мох и подстилка были пропитаны влагой, а с каждого дерева, если его задеть, лил дождь.
Наутро все покрылось инеем — трава, березы, ели и даже рыжая шуба Гуляша, сладко дремавшего в разворошенном пепле костра; теперь я понял, почему бока у него в подпалинах.
Опять в супе песок
Перепаковываем вещи, щедрой рукой отсыпая "сухопутникам" консервы и сухари. Борис с Димой осторожно подсушивают влажные полотнища палаток. Потом уточняем точку встречи — и вереница людей с рюкзаками уходит в лес, а мы отталкиваем плоты. Снова навстречу плывут обрывы и перекаты.
В один из дней впереди появилось что-то непонятное. Из лога на левом берегу ровной белой полосой на реку тек туман. Ниже по течению не видно было воды, только волнистая белая простыня, по берегам которой стояли ели. Лица ребят выражали удивление и растерянность; наверно, то же самое было написано на моем.
Мы причалили. Из груды камней тек чахлый ручеек, а камни эти были спаяны льдом. На еще теплом августовском солнце блестели и искрились серо-голубые сосульки. От ручья начиналась большая осыпь, и там, где из-под нее выходила идущая вверх стена, темнели ямы. Первые две кончались узкими щелями, из которых тянуло холодом. Третья, самая левая, вела в темноту. Я убедился, что метрах в двух ниже видна какая-то полка, и соскользнул на нее, в студеный и влажный мрак.
Ледяной пол пещеры Земляка
Глаза постепенно привыкли, и я увидел ледяную колонну толщиной метра в два, а высотой не меньше чем в десять метров. Рядом с ней — огромная обындевелая занавесь такой же высоты; к подножию этой вычурной белой стены шел от входа крутой ледопад из прозрачного голубого льда. Звонкая капель где-то внизу только подчеркивала тишину.
У ледопада в Замке Снежной Королевы
С выступа, на котором я стоял, вел другой ход — назад, под осыпь. Внизу громоздились острые ледяные шипы. Рядом со мной в неустойчивом равновесии лежала каменная глыба, я толкнул ее — она с грохотом и звоном проложила мне дорогу. Спуститься по щели было несложно, и я быстро оказался у подножия колонны и ледопада.
Пещера не так уж велика — собственно, это один только зал, метров пятнадцать шириной, весь заполненный льдом. Вбок ведут короткие коридоры с округлыми камерами, украшенными все теми же шестигранными ледяными кристаллами. В одной из них — цепочка изогнутых, с шариками на конце ледяных сталактитов. У основания колонны — узкая щель, ведущая в темноту. Лезу вверх и попадаю в небольшой ледяной дворец, освещенный голубым светом; он просачивается через ту самую грандиозную занавесь, которая оказывается одной из стен дворца. Сбоку громоздятся круглые ледяные глыбы, похожие на голову моржей, с длинными, свисающими вниз клыками — сосульками.
Ледяные сталагмиты
В щель протискивается Демченко с фотосумкой. Мы расставляем аппараты и начинаем снимать; я вожусь с аппаратом, Володя дает вспышки и позирует. Часа через полтора его сменяет Люда, уже кончившая глазомерную топосъемку.
