Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ - [25]
Интересно, что в XIX в. в Средней Азии, также как и на Северном Кавказе, сопротивление российским войскам оказывали главным образом последователи тариката накшбандийа. Почти все лидеры антироссийских выступлений в Средней Азии были шейхами тариката накшбандийа: в частности, вождь восстания в 1871 г. в долине Чирчик Ходжа-ишан из Кулкары, руководитель борьбы туркестанских племен области Геок-Тепе в 1879–1881 гг. Курбан Мурат, глава мятежа 1896 г. в Андижане (Ферганская область) ишан Мохаммед Али из Мин-Тюбе>{94}. По-видимому, именно поражение возглавляемых накшбандийскими шейхами антиколониальных выступлений в XIX в. привело к резкому падению авторитета этого братства как на Северном Кавказе, так и в Средней Азии. После подавления российскими войсками движения сопротивления и на Северном Кавказе и в Средней Азии лидеры братства накшбандийа в большинстве своём заняли пророссийскую позицию, новым же оплотом антиколониального сопротивления стало братство кадирийа.
Ещё в 1991 г. исламские лидеры стремились создать исламское государство. Лидер Исламской партии возрождения Таджикистана Мухаммадшариф Химатзода открыто говорил мне, что целью партии является построение исламского государства: «В Таджикистане более 80 % населения мусульмане, и мы, конечно же, надеемся — это мечта каждого мусульманина, — что ислам будет признан государственной религией и мы будем жить по законам ислама. Но народ должен быть подготовлен к этому, исламское государство должно возникнуть ненасильственным путём…»>{95}. Однако это высказывание Химатзоды умело использовали таджикские власти. Интервью автора с Химатзадой и Тураджонзодой[3] перепечатал республиканский официоз «Народная Газета». В местной прессе была развернута целая кампания: жителям республики доказывалось, что их собираются вернуть в мир средневековья. Эффект этой пропагандистской акции был столь велик, что лидеры Исламской партии возрождения были вынуждены выступить с заявлениями, что на сегодняшний день Таджикистан не готов жить по законам ислама, а исламское государство будет создано лишь если этого пожелает большинство жителей республики. На президентских выборах 1991 г. Объединённая таджикская оппозиция поддержала известного таджикского кинорежиссера Давлата Худоназарова. Этот выбор был достаточно тонким ходом со стороны исламистов: мало того, что Давлат Худоназаров был абсолютно светским, далёким от политики человеком, но к тому же по происхождению он — памирец.
Хотя формально народности Памира (язгулямцы, рушанцы, бартаганцы, орошорцы, шунганцы, хуфцы, баджуйцы и другие) считаются таджиками, но в реальности они являются самостоятельными народами. Мало того, что таджики и памирцы говорят на разных языках (так первые принадлежат к западноиранской, а вторые к восточноиранской подгруппе языков), но памирцы и таджики исповедуют и разные течения в исламе. В отличии от таджиков-суннитов, памирские народы исповедуют исмаилизм — течение шиитского направления ислама, испытавшее заметное влияние неоплатонизма и буддизма. Как отмечает известный памировед, доктор философских наук Хаел-бек Додихудоев, основная особенность этого течения состоит в том, что оно «не признаёт жёстких рамок шариата, а ставит во главу угла познание мира»>{96}. Отношения между суннитами и исмаилитами никогда не были идиллическими. Многие таджики не считают памирцев мусульманами. Поэтому сам факт, что исламисты согласились выдвинуть своим кандидатом Худоназарова, должен был продемонстрировать, что во главу угла они ставят не религиозные, а демократические ценности.
Однако, судя по всему, лидеры таджикской оппозиции признали, что ставка на демократические лозунги была ошибочна, более рациональным было бы открыто воевать под зелёным знаменем, не камуфлируя свои цели. Причём к этой мысли пришли не только «чистые» исламисты, но и часть таджикских оппозиционеров, придерживающихся в первую очередь национал-возрожденческих, а не чисто демократических идеалов. Уже в июне 1992 г., то есть в самом начале гражданской войны в Таджикистане, один из лидеров движения «Растохез» Мирбабо Мирахимов говорил автору этих строк, что пришёл к выводу: таджикской оппозиции не помогут ни российские, ни западные демократы, а потому она будет ориентироваться в первую очередь на исламские государства >{97}.
После изгнания Объединённой таджикской оппозиции за границу, она получила новое название — Движение исламского возрождения Таджикистана, а во главе её встали религиозные деятели: так, председателем ДИВТ стал известный исламский диссидент Абдуллохи Нури, а его первым заместителем — Акбар Тураджонзода. Таким образом, таджикская оппозиция оформилась как религиозная сила. От ДИВТ отошли многие известные активисты оппозиции чисто демократической направленности: кандидат от оппозиции на президентских выборах 1991 г. кинорежиссер Давлат Худоназаров, председатель демократической партии Таджикистана Шодмон Юсуф.
Когда в 1996 г. таджикской оппозиции удалось выбить из Ка-ратегинской долины правительственные войска, она установила здесь режим правления, практически неотличимый от средневековья. Даже сам вид спустившихся с гор партизан вызывал у их односельчан ужас: все они носили длинные бороды и спускающие ниже плеч волосы. Под угрозой наказания моджахеды заставили всех местных жителей пять раз в день молиться в мечети. Женщины были обязаны появляться в общественных местах в платке, закрывающем всё лицо, за исключением глаз. Категорически была запрещена продажа спиртных напитков и сигарет. Провинившихся били в мечетях, причём почему-то не палкой (как полагается по законам шариата), а снарядом от ручного гранатомёта. За курение полагалось 20 ударов, за употребление алкоголя — 40, за прелюбодеяние — 100 ударов. Уличённых же в шпионаже в пользу Душанбе моджахеды вешали на центральных площадях кишлаков.
