Под тремя коронами - [61]
— Литовцы — храброе и знаменитое племя. Их прародителями являются римляне, прибывшие в Литву почти полторы тысячи лет тому назад, еще в первом веке после Рождества Христова. Возглавлял переселенцев Палемон, родственник императора Нерона.
— А откуда это известно?
— Народная память, княгиня… Она в легендах и преданиях… Ученые мужи Филипп Калимах и Ян Длугош собрали почти все легенды. И в каждой из них говорится о римском происхождении литовцев. Сейчас в это верят все литовцы, как и все образованные люди… Монах помолчал, как бы собираясь с мыслями, и продолжил:
— Есть и еще одно важное доказательство, княгиня. Язык литовцев и язык латинский во многом схожи между собой. К сожалению его сейчас игнорируют сами же литовские вельможи. Да и великий князь не хочет изучить его. К сожалению, и ты, великая княгиня…
Затем монах, как всегда, перевел разговор на вопросы веры.
— После крещения Литвы по божьей воле и благоволению великого князя Ягайло ее положение резко изменилось. До этого она была удаленным от европейской культуры, можно сказать, медвежьим углом. Посмотри сама, княгиня: за какие-нибудь сто лет Литва освоила европейский образ жизни, приобщилась к письменности и научилась обращаться с латынью — языком международных отношений и науки, создала зрелую систему права, восприняла художественные принципы готической архитектуры, обрела национальную историческую хронику.
Елена внимательно выслушала монаха и, как всегда, поблагодарила его за беседу, передав ему полкопы литовских грошей в красивом бархатном мешочке с вышитыми вензелями-буквами «Е» и «И».
Эта поездка оказалась полезной для Елены, запомнилась и даже оставила глубокий след. Устанавливались более теплые, нежные супружеские отношения. Она все больше и больше чувствовала любовь мужа, отвечая ему взаимностью. С другой стороны, она воочию познакомилась с новым своим отечеством, с самыми значительными людьми, руководителями городов и земель, пригляделась к русскому населению. Общаясь со священнослужителями и простыми людьми, она узнала их надежды и устремления, увидела, насколько они соответствуют целям Москвы и в чем отличие этих целей.
Направляясь в Смоленск, кортеж великого князя остановился на крутом, прорезанном белыми меловыми отложениями, берегу Днепра. Протекая среди дремучих лесов, река придавала окрестным местам, как показалось Елене, несколько мрачный вид. Природа здесь была величественна и сурова, отличаясь таинственной силой, поражающей своим величием. Не было того разнообразия, той игривости картин, с какими она встречалась вдоль течения Немана. Пока шла подготовительная суета к переправе, князь, взяв за руку Елену, взобрался на самую кручу, откуда в обе стороны открывалась серебрившаяся солнечными бликами река. Муж и жена с восхищением смотрели на ее упругое течение, в котором чувствовалась непреодолимая мощь. В синей дымке были видны вытекавшие из лесов небольшие синие ленты-речки, стремившиеся к своей матери-реке. Внизу, у самого берега непуганые дрозды клевали ягоды рябины. Над рекой висел коршун. Крепко сжимая руку Елены, Александр сказал:
— Самая большая и самая полноводная река во всем княжестве… Река славян, соединяющая их север с югом… Когда-то она несла ладьи викингов к Черному морю и далее в Византию… Сейчас, к сожалению, является местом раздоров и битв…
— А кажется такая мирная и красивая, — сказала Елена, теснее прислоняясь к мужу.
— И название свое меняла не раз, — продолжил Александр. — В далекой древности ее называли Борисфеном. Когда на ее берегах появились славяне, ее стали называть Славутичем, рекой славян. Римляне именовали ее уже Данаприсом. Одни думают, что это название означает задняя река, другие склоняются к тому, что это глубокая река, а третьи утверждают, что это река Даны, богини охоты, которая успешно охотилась в этих краях.
Елена внимательно слушала рассказ мужа, чувствуя, как ее наполняет любовь и восхищение своим великим князем, как она чаще всего называла его в мыслях.
Видя интерес жены к его рассказу, Александр продолжил:
— Река питает и охраняет наши города и крепости Могилев, Оршу, Жлобин, Шклов, Рогачев, Речицу и далее на юге Чернигов, Киев…
Александру так понравилась могучая, полноводная река, что он распорядился провести на ней остаток дня и заночевать. Тем более, что жители ближайшей деревушки рассказали, что на лугу, где остановился великокняжеский поезд, когда-то, во время похода на Смоленск, стоял со своим войском Витовт, перед тем как переправиться через Днепр. Место это и теперь называют Витовтов луг. А в день Святой Троицы на нем до сих пор совершаются игрища — остаток древнего празднества в честь богини Дивы.
Для великокняжеской четы шатер поставили ближе к тихой заводи. Всю ночь плескалась вода и стонала, задыхаясь от страсти, дикая утка. Кричали жерлянки. Высоко над лесом летал бекас. Безголосая птица плавно взмывала ввысь и круто падала, издавая тугими перьями хвоста резкие протяжные звуки, напоминающие блеяние барана.
А утром речная пойма запылала солнечно-розовым пожаром. Загорелась сначала полоса неба, затем вершины бронзово-медных сосен. Потом красно-розовым светом загорелась и вода. Казалось, что с нее пошел дым. Сине-зеленый, он клубился над самой водой, медленно распространяясь на всю пойму. Два журавля, разбежавшись, взлетели и, низко пролетев над лесом, взмыли вверх и начали плавно кружиться, кружиться… Лес наполнился и зашумел птичьими голосами и пчелиным гулом. А в заводи, гуляя, стала плескаться рыба… По кромке воды прогуливались, дергая длинными хвостиками, пара трясогузок.
В 1815 году Венский конгресс на ближайшее столетие решил судьбу земель бывшей Речи Посполитой. Значительная их часть вошла в состав России – сначала как Царство Польское, наделенное конституцией и самоуправлением, затем – как Привислинский край, лишенный всякой автономии. Дважды эти земли сотрясали большие восстания, а потом и революция 1905 года. Из полигона для испытания либеральных реформ они превратились в источник постоянной обеспокоенности Петербурга, объект подчинения и русификации. Автор показывает, как российская бюрократия и жители Царства Польского одновременно конфликтовали и находили зоны мирного взаимодействия, что особенно ярко проявилось в модернизации городской среды; как столкновение с «польским вопросом» изменило отношение имперского ядра к остальным периферийным районам и как образ «мятежных поляков» сказался на формировании национальной идентичности русских; как польские губернии даже после попытки их русификации так и остались для Петербурга «чужим краем», не подлежащим полному культурному преобразованию.
История жизни необыкновенной и неустрашимой девушки, которая совершила высокий подвиг самоотвержения, и пешком пришла из Сибири в Петербург просить у Государя помилования своему отцу.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.