Под тремя коронами - [48]
Александр рассказывал:
— В Трокском замке жил храбрый и добрый Кейстут со своей прекрасной Бирутой, служившей в памяти народа олицетворением красоты и добродетели, соединяя в себе все высокие качества, которые дали право потомкам называть ее святой. Дочь боярина Видимунда, супруга князя Кейстута, мать Витовта после изменнического убийства своего мужа возвратилась в родной Паланген, опять стала жрицей-вейделоткой и здесь умерла. В этом замке 30 октября 1430 г. скончался величайший из литовско-русских князей Витовт: а через десять лет здесь князья Чарторыйский, Довгирд и Лелюш умертвили великого князя Сигизмунда Кейстутовича, брата Витовта. Троки было любимым местом моего отца Казимира. Здесь он удивлял всех гостеприимством, роскошью и блеском. Во время великолепных обедов у него играли несколько десятков музыкантов.
Больше дня отдыхали в замке. Дальше путь лежал к Неману, на берегах которого было множество развалин замков и строений, свидетелей беспрестанных набегов и кровавых битв с крестоносцами. Александр рассказал ставшую уже легендарной историю об одной из таких крепостей — Пиллене:
— Почти двести лет назад на берегу Немана существовала деревянная крепость, гарнизон которой вместе с женами и малолетними детьми составляли четыре тысячи человек. Возглавлял их храбрый и мужественный князь Маргер. Осажденные крестоносцами, они защищались всеми силами и умело. Вовремя исправляли повреждения в стенах, ночами даже нападали на рыцарей. Но враги подтянули все свои стенобитные машины и бросили в крепость сотни зажигательных стрел. Начались пожары. Тогда князь велел зажечь большой костер, собрал всех своих безмерно храбрых соратников и предложил им умереть, но не сдаваться. Явилась жрица и стала обезглавливать добровольно обрекших себя на смерть. Видя, что рыцари уж совсем близко, Маргер бросился в подземелье, заколол свою жену и детей, бросил тела их в костер и пронзил себя мечом. Жрица также живою бросилась в огонь…
В один из вечеров недалеко от Алькеник остановились у озера, когда на него, упруго выставив ноги вперед, садилась большая стая лебедей. Вскоре солнце зашло, и князь, взяв княгиню за руку, повел ее по берегу озера. Над темно-синей, застывшей в предчувствии спокойной ночи озерной гладью начал куриться голубой туман. Где-то далеко, как безутешная вдова, тосковала желна. В глубине леса послышался почти детский крик: то на широких бесшумных крыльях филин настиг зайца. Муж и жена сели прямо на траву около ржаного поля… Все вокруг полнилось вечерними голосами. И еще не успел мрак густо опуститься на землю, как началась дружная, голосов в семь, плач-песня перепелов: «Вот полоть! Вот полоть!..» Затем завороженные луной, туманом и тусклым блеском ржи, перепела начали сходить с ума: «Пить-порвать!» «Пить-порвать!» «Тюр-тюр!» — нежно отзывались им самки. Александр и Елена, прислонившись друг к другу, зачарованно слушали.
— Это лучшая песня на поле, — почти шепотом сказал князь. В знак согласия Елена еще плотнее прижалась к мужу. Чистые, резкие звуки заканчивались в одном месте и тут же начинались в другом… Одновременно появились и звуки низко летавшего козодоя, на топком месте в стороне одиноко кричал дергач. А перепела били и били, наполняя своей песней все поле.
— А хочешь, мы поймаем перепелов?..
— Это было бы интересно. Но возможно ли?
Александр подал знак и старший из охранников, находившихся поодаль, с готовностью подбежал к князю.
— Збышек, княгиня хочет, чтобы вы поймали перепелов.
Охранник безмолвно и быстро удалился.
— Не разговорчив, однако, этот старший охранник…
— Кто мало говорит, тот мало делает, — заметил на это князь. — К тому же он литовец, а они немногословны…
Вскоре над полем в двух шагах над землей была растянута сетка. Чеканные звуки перепелиного боя долетали до опушки и возвращались назад, в поле. Казалось, что все поле кричит странными звонкими голосами. Охранник, подражая перепелкам, отзывался нежной, глуховатой трелью. И это услышали влюбленные певцы. Они бежали к манку так, что стебли пригибались к земле и выдавали место, где они находились. Один из них не выдерживает и опьяненный страстью пытается взлететь. И уже не кричит как обычно, а захлебывается в сетке.
Вскоре Збышек поставил перед княгиней корзину, где сидели перепуганные пленники. Елена нагнулась, подняла плетеную крышку. Пять птиц одна за другой рванулись ввысь, а затем, как будто передумав, плавно опустились в рожь. И сразу же в общую перепелиную песнь добавилось еще несколько голосов.
Ото ржи поднимался пар, голубым дымком проплывая над полем и опускаясь в покрытую кустами ложбину. Луна поднялась, осветив кусты и копны сена. Эта ночь любви великого князя и княгини продолжалась среди нескончаемых песен перепелов и множества других таинственных звуков, доносившихся как с поля, так из темной громады леса, окружавшего озеро. Слушая все это, Елена шептала мужу: я тебе любви открою тайну, грусть твою развею нежной лаской, скуку прогоню я доброй сказкой, боль твою заговорю заклятьем…
Короткая летняя ночь прошла незаметно: на востоке неумолимо занимался рассвет. Незаметно померкли звезды, а затем ушла со своей небесной стражи и последняя, самая яркая из них. Слегка порозовели небо и земля, а затем утренняя заря все шире и шире наполняла собой все вокруг.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.