Под тремя коронами - [44]
— Обстоятельства, побудившие Ольгерда сделать такую уступку языческим жрецам, уже утратившим свою силу к тому времени, когда престол великого князя уже был окружен множеством христиан, остаются непонятными, неразъясненными. Но одно несомненно: тогда они имели важный политический смысл.
За это время Елена не сделала мужу ни одного упрека. Если ей что-либо не нравилось в его поведении, она неизменно повторяла: меня восхищают все твои привычки, мой великий князь. Александр же отвечал: прости мой гнев и мою гордыню. Они ослепляют меня…
За это время и Александр, и великокняжеский двор убедились, что великая княгиня не чопорная, легкомысленная жеманница, а молодое, чистое создание, всем сердцем стремящееся к правде, добру и справедливости. Александру казалось также, что в ней он может приобрести верного, надежного, любящего друга. И действительно, Елена явилась в Литву не своенравной затворницей московского терема, а русской женщиной с вполне сложившимся открытым характером, с твердыми убеждениями и идеалами. От своих знаменитых родителей она наследовала и многие присущие им черты: чувство собственного достоинства, стойкость, энергичность, практический склад ума, расчетливость, бережливость и даже скупость. Отец, мать и бабушка внушили ей домовитость, умение беречь и распоряжаться своим имуществом, двором и подвластными ей людьми. В то же время в Москве она получила хорошее для своего времени образование — знание догматов православной церкви, глубокое проникновение в русскую историю. Ей была привита любовь к искусству, музыке. Она пела и играла. В отеческом доме у нее были выработаны твердые нравственные правила и убеждения, давшие ей силу противостоять соблазнам и искушениям отличавшихся вольными нравами и даже распущенностью дворов Ягеллонов.
Елена имела опыт жизни при великокняжеском дворе, полностью проникнутом государственными интересами. В Москве она многое подметила и многому научилась. Видела дворцовые интриги, была свидетельницей потрясающих сцен политической борьбы. Пока была жива бабушка, мать отца, отношения в великокняжеской семье были сносны. Она умела примирять непримиримое, влиять на поведение и сдерживать даже такую гордую и хитрую женщину, какой была мать Елены. Бабушка обуздывала честолюбие, эгоизм и своеволие своих младших сыновей, братьев великого князя Иоанна, выступавших против намерения последнего передать престол своему сыну, а не старшему в роде, как это было принято. В то же время она отстаивала интересы своих младших сыновей перед великим князем. Елене пришлось быть и свидетельницей трагических событий. Подростком она видела как ее родная тетя Анна Рязанская спасала от смерти своего сына Ивана. Великой княжне было 18 лет, когда разразилась гроза над ее дядей князем Андреем, который был схвачен, осужден пристрастно, долго томился и умер мучительной смертью в заключении, подле стен великокняжеских. Елена не могла не знать, что многие и многие в Москве громко осуждали ее мать, считая последнюю виновницей и подстрекательницей многих бед. Опыт Елены во многом обогатило общение со снохой великого князя, молодой княгиней Еленой, дочерью господаря Стефана Молдавского, женой старшего сына великого князя и его наследника Ивана. Елена Молдавская рано овдовела, но тем не менее вносила много отрицательного в великокняжескую семью, глухой борьбы и интриг. Все недовольные всевластием Иоанна, новшеством Софии Палеолог и ее греков, все вздыхавшие по удельной старине и желавшие видеть преемником Иоанна III его внука Дмитрия, сына Елены Молдавской, группировались вокруг нее. Все это грозило вылиться в ожесточенную борьбу.
Уже в первые недели жизни в Вильно Елена ближе всего познакомилась с высшим слоем общества — панами-радой и вельможами. Значительные по своему влиянию при Ягайле и Казимире, паны-рада еще больше усиливались при мягком и неопытном Александре. В раду входили главнейшие светские и духовные должностные лица: виленский, брестский и луцкий епископы; виленский, трокский и подляшский воеводы; жмудский староста, подскарбий дворный. В их руках были главнейшие государственные должности — уряды. Они же были канцлерами и гетманами. Как некогда при Витовте и Казимире, так и при Александре советниками, высшими сановниками и придворными являлись представители белорусских родов, потомки князей Слуцких и Копыльских, происходивших от Олельки, внука Ольгерда и Иулиании; князья Сапеги, потомки Наримунда Гедиминовича, князя пинского и мозырского; князья Друцкие-Соколинские, Горские, Любецкие, Озерские, Подберезские, происходившие от Романа Галицкого; князья Соломорецкие, Лукомские, Головчинские, Масальские и другие. Высокое положение в княжестве занимали также и знатные боярские, хотя и не княжеские роды — Деспотов-Зеновичей, Тышкевичей, Корсаков, Ходкевичей, Кишков, Глебовичей, Войнов, Завишей, Воловичей, Гарабурдов и других. Значение панов рады в княжестве, ее сила поразили Елену, воочию видевшую роль московских бояр и князей и их взаимоотношения со своим государем. Поэтому, воспользовавшись установившимся полным взаимопониманием и гармонией в отношениях с мужем, Елена робко попыталась вмешаться непосредственно в политическую жизнь государства и дела великого князя:
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.