Под тремя коронами - [37]
В тайном наказе Ряполовскому Иоанн велел требовать, чтобы Елена венчалась в православном храме и в русской одежде.
Затем отец пригласил Елену и Ряполовского к столу, где был разостлан чертеж Русско-Литовского государства, земли которого тянулись от Балтийского до Черного моря. Он обвел пальцем Киевские земли, Волынь, Черниговскую и Смоленскую земли, а дальше на северо-запад Витебскую и Полоцкую. Все это — русские земли, пояснил он. А дальше на запад такие же русские Брест, Гродно, Новогрудок, которые ратью защищал Владимир Мономах. И только на севере, вдоль реки Вилия, размещаются земли собственно Литвы, колыбели литовского племени. Отсюда литовцам, объединенным, надо думать, божественным провидением, удалось подчинить себе разоренную и обессиленную татарским нашествием западную и юго-западную Русь. Собственно Литва, составляющая ядро государства, смогла подчинить Черную Русь, Полесье, Брест, Могилев, Минск. Они вошли в состав Трокского и Виленского воеводств. Остальные русские земли, некогда богатые и могущественные — Киев, Волынь, Полоцк, Витебск, Смоленск — слабо ненадежно соединены с Вильно. Показав и рассказав все это, Иоанн сказал:
— Как видишь, большая часть территории Великого княжества Литовского, почти три четверти ее, составляют исконно русские земли. Недаром же это государство называют Великим княжеством Литовским и Русским, а теперь еще и Жемайтским. И поэтому там, в Литве, ты не должна себя чувствовать, как на чужбине. Тем более, что русское начало и вера пустили там глубокие корни, три четверти всей страны населяет православный русский народ, имеющий за собой блестящую историю Киевской Руси, и только четверть занимает Литва с ее вымирающим язычеством. Так что в государстве Александра преобладает русское влияние, и ты в качестве великой княгини сможешь еще больше усилить его.
Наконец великий московский князь еще раз прослезился, нежно обнял дочь и прерывистым голосом сказал:
— Ну, мне пора.
Елена и Ряполовский низко поклонились ему, и через минуту-другую он уехал в Москву. Иоанну казалось, что все он предусмотрел, все организовал. Но вдруг вспомнилось: в Витебске плохой мост, нужно предупредить дочь. Он толкнул в спину возницу: поворачивай назад. Возница натянул вожжи, и четверка лошадей остановилась.
— Нельзя, государь, возвращаться. Не тот случай. Обычай и народные приметы не велят. Можно нарочного послать…
Иоанн натянул выше на ноги медвежье покрывало и махнул рукой.
— Ладно, поезжай…
Вскоре из Кремля вдогонку поезду Елены поскакал посыльный с письмом дочери от Иоанна. Великий князь писал:
— Забыл я, дочь, сказать тебе, что в Витебске мост ветхий: вот-вот рухнет. Поэтому ехать тебе по этому мосту через Двину следует со всей осторожностью.
В четверг Елена простилась с матерью, с родными и… простилась навсегда: ей не суждено было больше увидеть родные места. Тапкана великой княжны в сопровождении громадного поезда тронулась в путь.
Провожая свою дочь, София Фоминишна долго стояла на дороге, махая рукой вслед. Со слезами на глазах она вспомнила свой отъезд из Италии… Думала о схожести и различии их судеб. Мать ехала из-под тяжелой папской опеки на восток в далекую, но единоверную, православную Москву, дочь в обратную сторону, на запад, где римское влияние усиливается и где ей, согласно воле отца, предстояло отстаивать православие.
Путь до Вильно продолжался почти три недели. Огромный поезд, сопровождавший княжну, иногда останавливался на день-два. Ехала Елена в богато украшенной боярской повозке-тапкане, вмещавшей пять-шесть человек. Ближайшими лицами к княжне были жены главных послов: княгиня Ряполовская, жена боярина Русалки, сверстницы-боярышни. Всего свита составляла две тысячи человек, ехали два окольничих, два конюших, четыре постельничих, более шестидесяти детей боярских. Находился в обозе и священник Фома вместе с диаконом и певчими. Поезд-обоз сопровождала стража — несколько сот всадников. Под особой охраной везли приданое невесты: несколько сундуков с деньгами, серебряную и золоченую посуду, шелковую рухлядь — бархат, камки, атласы и тафту, множество мехов. В особом сундуке находились подарки отца и матери. Великий князь благословил дочь иконой Божией Матери «на сизу, обложена золотом, а в ней восемь червцов и восемь зерен гурмызских». Мать благословила иконой Спасителя «на лале, а в ней четыре лала да два яхонта, да восемь зерен гурмызских». В Дорогомилове отец подарил дочери «рог из новых рогов, окован серебром, позолочен, да горшок серебрян, венец у него писан и золочен». Мать дала ей «жиковину золоту, а в ней яхонт, да восемь зерен гурмызских».
Путь пролегал по ровной лесной местности. Изредка попадались по дороге деревни, в которых поезд останавливался для отдыха. Многочисленная обозная прислуга грелась у костров. Миновав Звенигород и Можайск, и отслужив везде молебны, подъезжали к литовской границе. До нее оставалось совсем немного, как началась невиданная даже для русских людей пурга-буря. Резко похолодало, пронизывающий зимний ветер ревел, швырял колючий снег, забивая дыхание и даже мешая говорить. Гнулись и даже ломались деревья. С трудом поезд втянулся в густой, высокий хвойный лес, где ветер, буйствуя в вершинах деревьев, внизу, казалось, сбавлял свою мощь.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
«Сионская любовь» — это прежде всего книга о любви двух юных сердец: Амнона, принца и пастуха, и прекрасной Тамар. Действие происходит на историческом фоне древнего Иудейского царства в VII–VIII веках до н. э. — время вторжения ассирийских завоевателей в Иудею и эпоха борьбы с язычеством в еврейской среде. Сложный сюжет, романтика и героика, величие природы, столкновение добрых и злых сил, счастливая развязка — вот некоторые черты этого увлекательного романа.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.