Под тремя коронами - [35]
— Дары эти требуют единственного — великой приязни московского государя к литовскому великому князю…
Сделав вид, что не понимает, о чем идет речь, Иоанн спросил:
— Какой приязни?
Низко кланяясь, послы отвечали:
— Наш великий князь просит твою царскую милость быть ему вторым отцом и отдать в супружество свою дочь Елену…
Великий князь заметил:
— Это дело оставим до утра, а теперь прошу веселиться в палатах наших.
После этого он встал и, поручив боярам дальнейшее угощение послов, удалился.
Несколько дней литовские послы вынуждены были ждать.
Обсуждая сложившуюся ситуацию, все сказанное Иоанном, послы пришли к единодушному мнению и решили донести своему государю Александру, что Иоанн имеет славолюбие не воина, но государя; а слава последнего состоит не в личном мужестве, а в целости государства, сохраняемой осмотрительной уклончивостью, которая славнее гордой отважности, могущей подвергнуть страну и народ в бедствия.
Послам разрешали прогуливаться по Москве, приставляя для удобства подьячего. В одну из таких прогулок послы увидели поединок двух человек: двое уже изрядно уставших бойцов сражались на мечах. Окруженные небезучастной толпою, всячески поощрявшей и поддерживавшей то одного, то другого дуэлянтов, они сражались, как видно, на смерть, а не до первой крови, поскольку один уже был ранен, и кровь тонкой струйкой вытекала из-под лат.
Подьячий пояснил:
— Один из них приехал с жалобою в Москву, а другого, ответчика, привез специальный пристав. Свидетели говорили в пользу истца, а обвиняемый возражал. Свою речь он закончил так: «требую присяги и суда Божьего, требую поля и единоборства». В соответствии с этим требованием суд и разрешил поединок. Этот обычай у нас сохранился с древности… — с гордостью пояснил подьячий и добавил:
— Каждый вместо себя может выставить бойца. Окольничий и пристав назначают место и время поединка. Можно избрать любое оружие, правда, кроме огнестрельного и лука. Сражаются, как и в этом случае, обычно в шлемах и кольчугах, копьями, секирами, мечами, иногда употребляются и кинжалы. Пешими или конными — по соглашению.
— В западных или европейских странах, — сказал пан Юрий, — рыцарские турниры известны не одну сотню лет. Известны они и у нас, в Литве. Такие поединки, конечно же, питают воинский дух народа. Как и войны, без которых и государство, и народ ослабевают…
В ответ подьячий не преминул рассказать, что в Москве был славный, искусный и сильный боец, с которым никто не рисковал схватиться. Но его убил какой-то литвин, ваш соотечественник. Этот случай стал известен государю, и он пожелал увидеть победителя. В результате судные поединки между своими и чужестранцами были запрещены, ибо последние чаще всего одолевали россиян, если не мастерством, так хитростью.
На следующий день, 12 января, послы, прослушавши обедню в Успенском соборе, отправились во дворец. Здесь бояре от имени государя спросили о самочувствии гостей. Ответив на это благодарностью, послы снова били челом о княжне и получили желанный ответ от самого великого князя. Иоанн согласился по просьбе литовского великого князя выдать за него дочь, повторил свое безусловное требование относительно ее свободного вероисповедания. Просил передать Александру, чтобы он любил, берег и жаловал свою жену. Высказал пожелание, чтобы епископ и паны-рада способствовали доброму отношению между супругами и укреплению дружбы между государями. Высказал и личную просьбу: построить во дворце в Вильно православную церковь для княгини.
Иоанн рассчитывал посредством этого брака получить доступ к делам Великого княжества Литовского, укрепить там положение православной церкви. Со своей стороны великий князь Александр и его брат польский король Ян Альбрехт видели в нем средство прекращения политического и военного наступления Москвы на Великое княжество Литовское. Против брака была мать Александра королева Елизавета, но и она, как истинная католичка, вынуждена была покориться воле Папы Римского, одобрившего этот брачный союз.
Пока шли официальные приемы в великокняжеском дворце шумно готовились к отъезду и к свадьбе. Дьяк Невзоров переговорил с послами о чине венчания. Условились, что великого князя литовского будет венчать католический епископ, а княжну православный митрополит киевский.
В этот же день состоялся прием у великой княгини Софьи Фоминишны, которая, как правило, принимала у себя иноземных гостей. Сам Иоанн провел в покои княгини двух старших послов. Там уже находились митрополит, бояре и вся многочисленная великокняжеская семья, кроме Елены, которая присутствовала скрытно от послов. Ударив челом, послы просили согласия великой княгини на брак ее дочери с литовским князем. Софья ответила:
— Если на то дело будет воля Божия, великий князь разрешит его…
После этих слов матери к родителям вышла Елена и стала возле них несколько поодаль и сзади. Княжна была в изысканном платье из белого атласа с золотым шитьем: белый цвет символизировал невинность. Густые черные волосы, сдерживаемые усыпанной каменьями диадемой, струились по спине. Две боярышни, неотступно следовавшие за ней, также были одеты в белое.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
«Сионская любовь» — это прежде всего книга о любви двух юных сердец: Амнона, принца и пастуха, и прекрасной Тамар. Действие происходит на историческом фоне древнего Иудейского царства в VII–VIII веках до н. э. — время вторжения ассирийских завоевателей в Иудею и эпоха борьбы с язычеством в еврейской среде. Сложный сюжет, романтика и героика, величие природы, столкновение добрых и злых сил, счастливая развязка — вот некоторые черты этого увлекательного романа.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.